— У меня отдых был раньше, — возразил он. — Пожалуйста.
Тогда она дала ему записку и увольнительную записку «на потом», как сказала она. И протянула руки:
— Обними Интора, твоего милого Интора, и не бегай по коридорам, иди, иди до двери, иди шагом по дорожке, пока не доберешься до дороги с холма, уж потом — бегом во всю прыть.
Это получилось, потому что он не только толковый альфа, но и хороший бегун.
По короткой тропинке между четвертым и пятым бараками, молнией через дорогу, снова по тропинке на аллею, ведущую к зданию СХ. Наконец, темп его замедлился, потому что у него закололо в боку. Он ожидал, что судя по обстановке, в следующем месяце его переселят его поближе к СХ: это было в стороне от четвертого квартала.
Взрослые, в первую очередь, имели право на жилье вблизи от работы. Это он слышал от взрослого, который был каппа: тот всегда жил в том же квартале, где и трудился.
Флориан перевел дыхание, уже подходя к СХ-100. Он и раньше бывал поблизости. Он видел загоны. Ему нравился запах. Он был похож на запах СХ, вот и все. И ничто другое не имело похожего запаха.
Перед ним находилось строгое здание. Белое, с запирающейся дверью. Полагалось вначале зайти в административное здание. Он знал это по лентам. Он потянул за ручку двери, и попал в деловую приемную, где находилась стойка, к которой ему полагалось подойти.
С недавних пор уже он мог дотянуться на стойку. Едва-едва. Он был не так высок, как другие шестилетки. Однако повыше некоторых. Он подождал, пока служащая не обернется и не подойдет спросить, чего он хочет.
— Я — Флориан АФ-9979, — сказал он и протянул красную карточку. — Меня направили сюда.
Он приветливо кивнула ему и взяла карточку. Он ждал, облизывая пересохшие губы, и не беспокоился, пока она запускала ее в машину.
— Все хорошо, — сказала она. — Ты знаешь, как ориентироваться по цветам?
— Да? — сказал он без тени сомнения.
И не задал ни единого вопроса, потому что она были Специалистом. Вероятно, она сама все скажет. Если ты прослушав до конца не узнаешь всего что нужно, тогда спрашивай. Таким образом, ты не заставишь людей совершать ошибки.
Она села перед клавиатурой, напечатала что-то, и машина выдала карточку, к которой она добавила специальную застежку. Он заворожено глядел, потому что знал, что это — карточка-ключ, и по всей вероятности — для него, поскольку она работала по его Делу.
Она передала карточку и перегнулась через стойку, чтобы все объяснить; он стоял на цыпочках и повернулся так, чтобы видеть.
— Здесь твое имя, вот это — твои цвета. Это — карточка-ключ. Прикрепи ее к своему карману. Всякий раз, когда будешь менять одежду, прикрепляй ее к карману. Это очень важно. Если потеряешь ее, немедленно приходи сюда.
— Да, — сказал он. Все это совпадало с тем, чему учила лента.
— У тебя есть вопросы?
— Нет. Спасибо.
— Спасибо тебе, Флориан.
Небольшой поклон. Теперь нужно идти обратно через дверь, по дорожке и взглянуть на угол здания, откуда начинаются путеводная маркировка, хотя он мог прочитать все слова по карточке и на здании.
Пешком. Теперь никакой беготни. Это было Дело, и он стал важным. Его цвета синий вокруг белого, и с зеленым внутри белого, так что он отправился в синем направлении, пока не оказался внутри синей, а затем — и внутри белой зоны. Кварталы словно вели его. Возбуждение все возрастало. Это были загоны. Наконец, он увидел зеленую маркировку на табличке у пересечения посыпанных гравием дорожек и пошел в том направлении, пока не увидел зеленое здание, на котором было написано СХ-899. Так и должно было быть.
С общей стороны находилось своего рода ферма. У одного из эйзи он поинтересовался, где Интор, и эйзи указал на крупного лысого мужчину, разговаривающего с кем-то через огромный дверной проем, он пошел туда и постоял, ожидая, пока Интор освободится.
— Флориан, — произнес Интор, посмотрев на карточку. — Хорошо. Окинул его взглядом. И позвал эйзи по имени Энди, чтобы тот отвел его и познакомил с работой.
Флориан и это знал из ленты. Ему полагалось кормить цыплят, следить, чтобы у них была чистая вода, проверять температуру в поросячьем питомнике и в инкубаторе, где выводили птенцов. Он знал, как это важно.
— Ты очень юн, — сказал Энди, — но похоже, что ты понимаешь.
— Да? — сказал мальчик. Он не сомневался, что это так. Так что Энди показал как нужно кормить животных и как надо отмечать это каждый раз на табличке. Энди рассказал, что пугать цыплят нельзя, а то они поранят друг друга. Флориану нравилось смотреть, как все птенцы собираются вместе, словно пушистый поток, и все перебегают то в одну, то в другую сторону; а поросята повизгивают и могут сбить с ног, если позволить им подойти близко; поэтому Флориану полагалась небольшая палочка.
Он все выполнял так хорошо, как только мог, и Энди было весело с ним, и от этого он был так счастлив, как никогда в жизни.
Он носил ведра и чистил лотки для воды, и Энди разрешил ему подержать поросенка. И тот похрюкивал, и повизгивал, и топтал его своими маленькими остренькими копытцами, и убежал, пока мальчик смеялся и пытался защититься; Энди рассмеялся и сказал, что есть способ удержать поросенка, но как — он покажет позднее.
Тем не менее, это было чудесное ощущение. В его руках был поросенок, теплый и живой. Хотя Флориан и знал, что свиньи существуют для еды и для того, чтобы появлялись другие свиньи, и что об этом следует помнить и не относиться к ним, как к людям.
Он весь перепачкался, вышел из загона на минутку, чтобы перевести дыхание, и встал, опираясь на ограду в стороне от фермы.
В этом загоне он увидел животное, какого он никогда не видел, такое великолепное, что он просто стоял с разинутым ртом не мигая. Рыжее, как корова, но с блестящей шкурой, и сильное, с длинными ногами, двигавшееся так, как никакое другое из существ, которых он видел. Оно не шло, он шествовало. Оно двигалось так, как будто играло всем телом.
— Что это? — спросил он, слыша, что Энди подошел к нему. — Что это такое?
— СХОЗ-894Х, — ответил Энди. — Это конь. Он — первый из живущих, первый в мире.
Ари нравилась игровая школа. Они выходили на воздух каждый день и играли в песочнице. Ей нравилось сидеть босиком и делать дороги грейдерам, а Томми, или Эми, или Сэм, или Ренэ гоняли бы по ним грузовики и разгружали их. Иногда считалось, что приближается ураган и все игрушечные рабочие бежали по своим грузовикам. Иногда появлялся платифер, и он разгружал дороги, и им приходилось восстанавливать их. Так, по крайней мере, говорил Сэм. Мама Сэма имела отношение к машиностроению, и Сэм рассказал им о платиферах. Она спросила у маман, так ли это, и маман сказала «да». Маман видела их, больших, как диван в гостиной. По-настоящему большие водились далеко на западе. Большие, как грузовики. Тот, который был у них, имел средние размеры, и он был злобный. Арии нравилось изображать его. Ты разрушаешь дороги и стены, прямо сметаешь их и сравниваешь с песком — так это и происходит.
Она взяла платифера и стала толкать, и песок пересыпался через ее руки.
— Глядите, — сказала она Сэму и Эми. — Вот он приближается.
Ей надоело, что Эми строит свой дом. У Эми получился большой дом, на который ушло много песка, и она проделывала двери и окна в Доме и все возилась и возилась с ним. Это раздражало, потому что Сэм водрузил башню на ее Дом, а Эми разрушила ее и велела ему проложить дорогу к ее двери, что она строим дом, а у ее дома нет башен. Эми взяла совок и проделала углубления за окнами в вставила в отверстия пластик, так, чтобы можно было заглянуть вовнутрь. Перед домом она соорудила стену и устроила в ней арку для дороги. И им обоим прошлось сидеть и ждать, пока Эми строила. И Ари глядела на эту арку, где должна была пройти дорога, и решила, что это — подходящее место, где песок весь обрушится.
— Глядите!
— Нет! — вскричала Эми.
Ари ринулась прямо в арку. Бац! Рухнула стена. Песок засыпал ее руку, а она неотвратимо двигалась, потому что платиферы так двигались, несмотря ни на что. Даже несмотря на то, что Эми схватила ее руку и пыталась остановить.