Сэм помог ей все разрушить.
Эми закричала и толкнула ее. Она в ответ толкнула Эми. Появилась Федра и сказала им, что драться нельзя и что все они уходят в дом.
Рано.
И виновата эта противная Эми Карнат.
На следующий день Эми не появлялась. Так всегда происходило с теми, с кем она дралась. Жаль, конечно. Ты дерешься с ними, и их уводят насовсем, и ты потом встречаешь их только по праздникам. Раньше были Томми, и Энджел, и Жерри, и Кейт — всех их увели, и они больше не могли с ней играть. Так что когда Эми на следующий день не пришла, у нее испортилось настроение, она рассердилась и сказала Федре, что она хочет, чтобы Эмми вернулась.
— Если ты не будешь драться с ней, — сказала Федра. — Мы попросим сиру.
Так что Эми вернулась. Но после этого она была какая-то странная. Даже Сэм был странным. Так случалось всякий раз, когда она делала что-то, что они позволяли ей.
Это на интересно, подумалось ей. Так что она начала дразнить их. Она утащила у Сэма грузовики и все их перевернула. И Сэм позволил ей это сделать. Он просто сидел в стороне и хмурился, преисполненный печали. Она разрушила дом Эми до того, как та его закончила. Эми только надулась.
Сэм снова перевернул свои грузовики и придумал, что у них произошла авария. Это была отличная игра. Она тоже играла и ремонтировала грузовики. Но Эми продолжала дуться, так что она наехала грузовиком на нее.
— Перестань, — набросилась на нее Эми. — Перестань!
И тогда она ударила ее машиной. Эми упала, а Ари встала, и Эми встала. И Эми толкнула ее.
Тогда она толкнула ее сильнее и ударила ногой. Эми тоже ударила. Ари ударила снова. И они били друг друга, пока Федра не вмешалась. Эми плакала, и Ари успела ей еще здорово врезать ногой прежде, чем Федра растащила их.
А Сэм просто стоял.
— Эми вела себя как сосунок? — сказала Ари в тот вечер, когда маман спросила ее, зачем она ударила Эми.
— Эми не сможет больше проходить, — сказал маман. — Если вы будете продолжать драться.
Так что пришлось пообещать жить мирно. Но сама Ари в этом не видела необходимости.
Эми не появлялась пару дней, а затем вернулась. Но она была обиженная, держалась особняком, и от нее не было никакой радости. Она даже не стала разговаривать, когда Сэм старался порадовать ее.
И тогда Ари подошла и сильно лягнула ее, несколько раз; Сэм пытался остановить ее. Федра схватила ее за руку и сказала, что она — плохая, что она должна сидеть и играть сама с собой.
Этим она и занималась. Она взяла грейдер и делала печальные и сердитые дороги. Сэм, наконец, подошел и стал по ним ездить грузовиком, но чувство обиды не проходило. Эми сидела в дальнем углу и ныла. Так это называла маман. Эми не будет больше играть. Ари ощущала в горле комок, который было невозможно проглотить, но она уже на такой младенец, чтобы плакать, и у нее вызывали отвращение всхлипывания Эми, это раздражало ее и уничтожало любую возможность радости. Сэм тоже был грустным.
После этого дня Эми появлялась не слишком часто. А когда появлялась, играла отдельно, и Ари сильно стукнула ее один раз в спину.
Федра взяла Эми за руку и увела ее в дом.
Ари вернулась к Сэму и села. Валери почти никогда не бывал здесь. И Пит — тоже. Они оба нравились ей больше всех. Оставался только Сэм, но Сэм — это только Сэм, ребенок с невыразительным круглым лицом. С Сэмом было все в порядке, но он мало разговаривал, разве что разбирался в платиферах и в починке грузовиков. Он ей вполне нравился. Но она потеряла многое. Если тебе что-то больше всего нравится, то оно и пропадает.
Она потеряла не Эми, а Валери. Сиру Шварц перевели, а это означало, что и Валери — тоже. Она спрашивала его, приедет ли он обратно повидаться с ней. Он говорил, что да. Маман говорила, что это слишком далеко. Так что она поняла, что он в самом деле уехал и никогда не вернется. Она на него очень сердилась за то, что он уезжает. Но он не был виноват. Он подарил ей свой космический корабль с красными огнями. Вот насколько он сожалел о разлуке. Маман сказала, что ей следует вернуть корабль, так что ей пришлось это сделать до того, как она сказала «до свидания» и ушла из дома Шварцев.
Она не понимала, почему это было несправедливо, но Валери плакал, и она — тоже. Сира Шварц сердилась на нее. Она это заметила, несмотря на то, сира Шварц была с ней любезна и сказала, что ей будет не хватать Ари.
Маман увела ее домой, и она проплакала весь вечер, пока не уснула. Несмотря на то, что маман сердилась и велела ей прекратить плакать. Она ненадолго прекратила. Но еще в течение нескольких дней она будет всхлипывать. А маман потребует прекратить и это, прошлось подчиниться, потому что маман становилась все более встревоженной, и вокруг дома все сгущалось — только так она и могла выразиться. От этого все делалось ужасным. Так что она знала, что расстраивает маман.
Иногда она пугалась. И не могла сказать, почему.
Она грустила по Эми и старалась хорошо относиться к Сэму и Томми, когда тот приходил, но при этом думала, что если Эми вернется, то она снова ее ударит.
Она бы стукнула и Сэма и Томми тоже, но ели она так сделает, то останется совсем одна. Федра сказала, что ей надо быть хорошей, а иначе никто из детей не захочет с ней играть.
— Это — та самая Комната? — сказал Инструктор.
— Да, сир? — откликнулась Кэтлин. Она была взволнована и обеспокоена. От Старших она слышала о Комнате. Она слышала о том, что в ней может происходить что-то типа внезапного включения и выключения света, а иногда бывает вода по полу. Однако ее Инструктор всегда произносил Правильное Слово. Ее Инструктор сказал ей, что ей надо пройти туннель и сделать это быстро.
— Ты готова?
— Да, сир.
Он открыл дверь. За ней находилось маленькое помещение с другой дверью. Вход закрылся, и свет погас.
Холодный сырой сквозняк ударил ее в лицо. И еще там было эхо.
Она пошла, не представляя даже, куда ведет туннель, и вообще в туннеле ли она.
— Стой? — вскрикнул голос. И красная точка обожгла стену, и раздался хлопок.
Это был выстрел. Она знала это. Ее тело знало, что делать; она бросилась на пол, намереваясь перекатиться и найти укрытие, однако пол целиком накренился вниз, и она покатилась вниз по трубе, и плюх! — в холодную воду.
Она замолотила руками и ногами и встала в воде, доходившей ей до колен:
— Ты никогда не верила в отсутствие угрозы. Кто-то стрелял. Ты бежала и добралась до укрытия.
Но: надо пройти туннель, говорил ей Инспектор. Как можно быстрее.
И она отправилась, быстро, насколько могла, пока не наткнулась на стену, и поспешила вдоль нее, снова вверх, выбираясь на сухое место. Пол звенел под ее подошвами. Шум ей мешал. Было темно, но она хорошо видна в темноте из-за светлой кожи и волос. Она не знала, должна ли она красться или бежать, но быстро — значит, быстро, раз сказал инспектор.
И вот она бежала легко и быстро, пальцами одной руки касаясь стены, чтобы сохранять в темноте ощущение пространства, а другую выставив вперед, чтобы не наткнутся на что-нибудь.
Туннель сделал поворот. Она преодолела подъем и снова спуск, по-прежнему в темноте.
Опасность! — почувствовала она за миг перед тем, как чья-то рука схватила ее.
Она ударила локтем и вывернулась, когда почувствовала, что ее хватают, зная, что это был Враг; зацепили только за одежду, и резким поворотом она освободилась, и быстро, быстро, как могла усерднее, пустилась бегом, с колотящимся сердцем.
Она ударилась в стену на повороте — бац… и почти потеряла сознание, но поднялась снова на ноги и рванулась вперед, вперед…
Впереди открылась дверь, белая и ослепляющая.
Что-то заставило ее нырнуть и вкатиться через нее, и он оказалась на полу в маленькой комнате, с рассеченной губой и кровоточащим носом, ощущая во рту вкус крови.
Одна дверь закрылась, другая открылась, и там был мужчина, но не Инспектор. На нем была коричневая одежда Врага, и у него было оружие.
Она попыталась лягнуть его, но он был проворнее и она услышала жужжание.
Дверь снова закрылась и открылась, и она стала подниматься, сердитая и смущенная.