— Послушайте, — она схватила Гермиону за запястье, и та заметно вздрогнула, однако руки отнимать не стала. Больная вызывала в ней чувство, схожее с жалостью, и все родовые и кровные понятия невольно отходили на второй план. — Я чувствую, что очень скоро оставлю Драко, а Люциус покинет Азкабан только через пятнадцать лет, — плавная волна голоса Нарциссы при упоминании мужа вдруг прервалась, словно наткнувшись на скалу. — Если ему удастся выжить, конечно, — зажмурившись, женщина приказала себе собраться. — Если бы я только могла встать на колени и молить вас, мисс Грейнджер! — вдруг горячо зашептала она, сильнее стискивая руку девушки в своей.
— Прошу, не оставляйте Драко! Я чувствую, как нечто ужасное разрастается в нем! — взгляд Нарциссы безумно метался по лицу Гермионы, и та заметно оробела. Она не предполагала, что беседа свернет в подобное русло.
— Миссис Малфой, я…
— Нет, послушайте меня, у нас мало времени, — от волнения женщина закашлялась, но быстро пришла в себя. Она постоянно с тревогой косилась на дверь. — У вас еще нет своих детей, но вы должны понимать, насколько сильно я люблю Драко и как много могу отдать, чтобы он был счастлив, — больная сделала выразительную паузу, — только теперь у меня нет даже времени… Я знаю, что вы перенесли много неудобств от Драко и от нашей семьи, но, пожалуйста! — в глазах миссис Малфой заблестели слезы, и Гермиона почти полностью капитулировала. Искренняя речь заставила её расчувствоваться, и, нахмурив лоб, она обратила все свое внимание на говорящую. — Пожалуйста, оградите Драко от участи, которая обречет его на гибель. Еще не все потеряно, и ему нужна хоть одна причина оставаться на поверхности. Если вы его оставите, то Драко пойдет ко дну, и тогда я… — Нарцисса закусила губу, резко останавливая поток слов. Времени было все меньше. — Простите мне мой материнский эгоизм. Я уверена, вы обязательно поймете меня, — уже более сдержанно произнесла она и придвинула шкатулку к Гермионе.
Гермиона не слишком вслушивалась в последние слова, потому что фраза о том, что именно она должна спасти Драко, невероятно раздражала уже давно обгоревшие нервы. Почему именно она? Весь мир будто сговорился, заставляя её через силу уживаться со своим лютым врагом.
— Что это? — спросила Гермиона, отдергивая руку от прикоснувшейся к ней шкатулки.
— Я хочу отблагодарить вас, — поспешно объяснила Нарцисса. — Может, это не то, что вам нужно, но сейчас… — миссис Малфой медленно распахнула шкатулку, и Гермиона с удивлением посмотрела на кольцо, искрящееся изумрудом.
— Нет, — выдохнула Грейнджер, отодвигаясь от презента. — Я не смогу принять это.
— Пусть оно будет символом вашего обещания, — настойчиво проговорила Нарцисса уже куда более окрепшим голосом. — Поклянитесь мне, что не оставите Драко!
— Я не могу обещать, ведь ваш сын и я… — попыталась увернуться от громких слов гриффиндорка, но тут же заметила обреченность в глазах Нарциссы.
— Поклянитесь же, умоляю вас! Поклянитесь, мисс Грейнджер! — дрожащим от нетерпения и волнения голосом выкрикнула Нарцисса, попутно доставая кольцо из шкатулки и крепче обхватывая руку Гермионы.
— Хорошо, я клянусь! — растерянно и испуганно прошептала девушка, сама не веря в то, что сказала. Миссис Малфой, хоть и была больна, все ещё прекрасно владела навыками подавления. В её твердых словах чувствовалось присутствие умирающего, но от того более крепкого духа.
Как только желанные слова слетели с губ Гермионы, Нарцисса, перехватив девушку за запястье, одним движением надела кольцо на безымянный палец её левой руки.
Все затихло. Успокоенно выдохнув, миссис Малфой снова откинулась на подушки, закрывая глаза и блаженно улыбаясь. Только сейчас Гермиона заметила, что её дыхание сбилось, а лоб покрылся испариной. Девушка с опаской посмотрела на кольцо, устроившееся на пальце, и тут же решила, что непременно снимет его и отдаст Малфою, как только удастся покинуть эту пропитанную безысходностью комнату.
Дверь приоткрылась на удивление тихо, и Драко замер в проходе, наблюдая за взволнованной Грейнджер и шумно дышащей матерью. Что-то было не так. Нет, подружка Поттера явно не могла навредить Нарциссе, потому что имела слишком огромное (и как она только с ним выживала?) сердце. Тогда что произошло в тот короткий период, пока он отсутствовал? Малфой ступил вперед, заметив, как смешно вздрогнули плечи гриффиндорки. На удивление, она оглянулась на него с надеждой. Что-то неприятно кольнуло внутри, но Драко подошел к кровати и замер.
— Я принес, что ты просила, — небрежно опустив книгу на постель рядом со шкатулкой, Драко раздраженно посмотрел на девушку сверху вниз. — Идем, Грейнджер. Хватит угнетать атмосферу своим присутствием.
Хоть тон Малфоя и раздражал Гермиону, она была рада, что ей представится возможность убраться из этой комнаты. Резко поднявшись с кровати, она резво направилась к двери, не желая дышать этим воздухом еще хоть секунду. Малфой удивленно наблюдал за терпеливой покорностью Грейнджер. То, что гриффиндорская гордячка никак не отреагировала на его оскорбление, было последним подтверждением случившегося здесь неприятного инцидента.
— Подождите, — встрепенулась Нарцисса, и Гермиона подумала, сумеет ли сделать вид, что не услышала, и сбежать. Кольцо почти тянуло руку вниз, его хотелось поскорее снять.
— Что такое? — Малфой тоже не пребывал в восторге от поведения матери, и, наверное, это был единственный раз, когда Гермиона могла признать, что солидарна с ним.
— Подойдите, — она поманила озадаченных Драко и Гермиону к себе, одной рукой скользя по постели в поисках палочки. В горле миссис Малфой пересохло, потому что она очень сомневалась в осуществимости своего плана. Однако отступать было уже поздно.
Взглядом запечатлев кольцо на руке сына и возрадовавшись тому, что он не снял его, Нарцисса покрепче сжала в ладони наконец найденную в складках постели палочку.
Гермиона осторожно приблизилась к кровати, между тем как тревога в её сердце разрослась до настоящей паники. Посмотрев на Малфоя, она поняла, что он тоже подозревает нечто неладное. Подобное союзничество мыслей грело душу Гермионе, находящейся сейчас один на один с угнетающим Малфой-мэнором и его хозяевами.
— Я хочу, чтобы вражда между вами была прекращена прямо сейчас. Хватит уже этих нелепых предрассудков, — Нарцисса тихо выдохнула, ощущая, как внутри все сжимается от режущего волнения. — Пожмите друг другу руки прямо тут, при мне, и прекратите распри.
— Мама! — прошипел Малфой, возмущенный бредовыми, как ему казалось, идеями матери. Она точно что-то замышляла, но вот что — оставалось загадкой даже для проницательного Драко. Он боялся сделать первый шаг и, когда украдкой посмотрел на Гермиону, понял, что она тоже испытывает подобные эмоции.
— Мне кажется, это будет неуместно, — наконец вздернула подбородок Грейнджер. — Я сопровождаю вашего сына вовсе не из дружеских побуждений!
— Какое облегчение! Грязнокровка не набивается мне в подружки! — ядовито выплюнул Малфой.
— Я уже говорила тебе о том, что следует придерживать язык, находясь в зависимом положении! — распалялась Грейнджер, совершенно забыв про прошлые тревоги.
— Я никогда не был и не буду в зависимом положении от такой, как ты, Грейнджер! Это бред! — зашипел он. Грейнджер больно ударила его по самолюбию, и от ярости он покрылся красными пятнами.
Наблюдая за стихийной перепалкой, Нарцисса поняла, что приняла верное решение. Миссис Малфой была уверена: то, что она сделает, просто необходимо для будущего Малфоев и Драко особенно.
— Прекратите! Вы находитесь в помещении с больным человеком, и так несдержанны! — строго произнесла миссис Малфой, садясь на кровати. — Драко, ты не должен так высказываться в адрес мисс Грейнджер, потому что действительно обязан ей. А вы, — Нарцисса укоризненно посмотрела на Гермиону, — дали мне обещание всего несколько минут назад. Уже успели забыть?
Гермионе стало стыдно, и она потупила взгляд, стараясь не сталкиваться ни с осуждающими глазами Нарциссы, ни с яростными — Малфоя. Злость сменилась растерянностью.
— Пожмите же руки! — вскрикнула женщина. — Прекратите эту комедию, ради Мерлина!