— Что до мистера Уизли, — профессор неловко улыбнулась, словно продолжать объяснение было бы лишним. — Полагаю, он не слишком… осторожен для задания.
Гермиона почувствовала обиду за Рона, но тут же, немного подумав о его чрезмерной вспыльчивости и простоте, решила, что слова директора вполне оправданы.
— Так что за дело? — нетерпеливо поёрзав на стуле, спросила она, внимательно посмотрев на Макгонагалл.
— Вы, скорее всего, осведомлены о том, с какой осторожностью сейчас относятся и к Пожирателям, оставшимся на свободе, и к их семьям. К счастью, мистера Малфоя миновала участь заключения в Азкабан, но это не снимает с него все обвинения. Пожиратели весьма опасны, а если они из таких древних и могущественных родов, как Малфой, то опасны втройне.
Гермиона поняла все прежде, чем директор успела закончить начатую фразу. Сердце забилось куда быстрее, пылая от ярости. Имя Драко Малфоя и до Битвы вызывало у неё отвращение, а уж после нее Гермиону раздражал даже факт того, что бывший (что сомнительно) Пожиратель ступает с ней по одному и тому же полу.
— Что ж, возвращаясь к Драко… — Минерва внезапно нарушила свое правило обращаться к ученикам официально, тем самым привлекая внимание Гермионы. Из уст директора имя Малфоя звучало почти с материнским сожалением. — Понимаете ли, никто из нас не хочет, чтобы он вдруг оступился. Ведь не все темные волшебники были таковыми изначально! Никто не станет творить хаос просто так. В каждом из нас живут обида, ненависть, чувство несправедливости…— Макгонагалл на секунду замолчала, словно ощущая нечто до боли знакомое. — Но не у всех есть силы противиться им, и особенно в те моменты, когда весь мир словно намекает, что все эти негативные эмоции должны быть непременно выплеснуты. Сейчас у Драко тяжелые времена. Он и сам страдает от того, что принадлежал армии Пожирателей, — замолчав, Минерва строго посмотрела перед собой. — Ослабевшие и потерявшие путь волшебники с хорошими способностями к магии становятся всадниками апокалипсиса, и, думаю, мне нет необходимости прибегать к примерам. А в способностях Драко, уверяю вас, можете не сомневаться.
Грейнджер, опустив глаза, часто закивала. Она верила каждому слову директора, но все еще не могла перебороть собственную ненависть. Только не теперь, когда так много было отдано за победу. И, сколько бы ни убеждала себя Гермиона, она не могла простить Малфоев.
— Вы так уверены в том, что я смогу справиться с поручением, но не думаете, что мистер Малфой разозлится больше из-за того, что я, гриффиндорка, подруга Гарри Поттера, да к тому же еще и… нечистокровная ведьма, буду следить за ним?
— Разве я сказала что-то про слежку? В конце концов, таким занимается Министерство, — Макгонагалл тихо усмехнулась, а потом поднялась из директорского кресла и подошла к окну, чтобы не видеть лица Гермионы. Говорить, сталкиваясь с полным осуждения и сопротивления взглядом, было слишком сложно.
— Вы должны помочь Драко увидеть свет, который он потерял. Мне бы не хотелось в будущем наблюдать своего ученика в рядах безжалостных темных волшебников.
— Что? — Гермиона задержала дыхание. Она не желала понимать то, что было произнесено вслух здравомыслящим взрослым человеком. Поборов застрявшее в горле возмущение, она продолжила:
— Если позволите, директор, Драко Малфой ненавидит меня больше, чем кого-либо на свете. Одно только моё имя способно сподвигнуть его на путь мирового зла и мести.
— Может быть и так, — спокойно ответила Минерва, оборачиваясь на Гермиону и оценивая её эмоции. Как и ожидалось, студентка была в гневе. — Но какое лекарство не имеет побочных действий? В конце концов, стоит излечить смертельную болезнь, обретя взамен малый недуг.
— Малый недуг? — Гермиона хмыкнула, поднимаясь с места. — У меня их появляется сразу десять, когда этот заносчивый злобный негодяй находится в радиусе нескольких метров! В конце концов, он Пожиратель, а я — человек, который был на стороне Гарри Поттера, сражался за него! Это просто непростительно с моей и вашей стороны!
— Драко — прежде всего запутавшийся подросток, попавший в череду неприятных обстоятельств. Я думала, вы более проницательны, — развернувшись полностью, Минерва недовольно прищурилась, возвращая голосу деловую сухость. — Вы студентка Хогвартса, а это значит, что мои просьбы по-прежнему имеют вес. Я буду наблюдать за прогрессом и вскоре жду, что мистер Малфой начнет ходить на занятия. Приложите все усилия, чтобы повлиять на его решение.
— Директор… — начала было Гермиона, но Минерва взмахнула рукой, призывая к молчанию.
— Я сказала все, что хотела. Благодарю за внимание, мисс Грейнджер. А теперь идите отдыхать, вам нужно собраться с мыслями. Совсем забыла! — директор сложила руки и строго взглянула на Гермиону. — Никто не должен знать о нашем разговоре, особенно ваши друзья и сам мистер Малфой.
Гермиона поджала губы, усердно придумывая еще один аргумент в пользу своей позиции, но так и не нашлась, что ответить. Постояв в тишине еще немного, она, резко развернувшись, направилась вон из кабинета. Негромко хлопнув дверью, Грейнджер пошла вдоль коридора, сжимая руки в кулаки. Хотелось кричать и биться в истерике, потому что и без забот по обеспечению благополучного существования Малфоя проблем хватало.
— Малый недуг… — когда шаги студентки стихли, Минерва закрыла глаза и устало потерла виски.
Комментарий к Пролог. Последствия счастья
Все строфы в началах глав, не обозначенные “*”, принадлежат автору.
========== 1. Первые шаги ==========
мое несчастье, свет во мраке,
молюсь тобой, тобой горю,
и, онемевший, говорю:
подай счастливой жизни знаки.
Малфой открыл глаза, но тут же загородил их ладонью здоровой руки — из разбитого окна в комнату лился рассеянный свет. Сон постепенно отступал, возвращая в мерзкую реальность. Драко поморщился. После ночи на холодном полу хижины все тело ломило, как будто по нему прошелся десяток горных троллей. Тем не менее Малфой совсем не жалел о том, что променял уют слизеринских комнат на ночлег в убогой хижине. В конце концов, такое происходило не в первый раз. Сначала Драко было слегка мерзко от того, что он отключался и проводил ночи на грязном полу, словно бездомная шавка, но потом стало все равно. Что-то в нем надломилось, порождая пугающее безразличие к окружающему.
Поднявшись и размяв тело, Драко посмотрел на руку с меткой и лишь тогда понял, что она невыносимо болит. На коже красовался яркий алый ожог, скрывающий змею и череп. Малфой знал, что, когда ожог пройдет, метка появится снова, ведь он увечил себя не впервые. Разочарования, как и остальных эмоций, уже не было. Драко испробовал десяток заклинаний, и теперь надежда оставалась только на запретный отдел библиотеки Хогвартса и литературу в кабинете Снейпа. Малфой прекрасно понимал, что свести позорное клеймо могло лишь то, что породило его. Черная магия.
Достав из внутреннего кармана мантии склянку со специально приготовленной обезболивающей мазью, Малфой обработал поврежденный участок кожи. Боль начала постепенно отступать, и морщинка на тонкой переносице распрямилась.
Еще немного постояв посреди темной комнаты, Драко накинул измятую мантию и покинул хижину. Утро встретило его свежим дыханием леса. Под ногами хрустели опавшие ветви, а роса разбивалась о полы мантии, снова утяжеляя ткань сыростью. Наблюдательный человек мог бы понять, что Малфой был в Запретном Лесу, однако чужие подозрения вовсе не волновали Драко, поскольку он знал, что вряд ли кто-то станет за ним следить. В сердцах студентов Хогвартса страх перед армией Темного Лорда был по-прежнему жив.
Стены школы взирали на Драко с отстраненным величием. Перешептываясь между собой, на него косились люди с волшебных картин. В такую рань больше никто из студентов не бродил среди веющих холодом коридоров, ведь до начала занятий было еще добрых два часа.
В подвалы Слизерина спускаться не хотелось, поэтому Драко направился в библиотеку, полностью уверенный в том, что в такой час там не будет ни души. Прозрачный утренний свет, отдающий оттенками светло-зеленого, проникал в зал библиотеки, падая на старинные стеллажи и ряды гладких лакированных столов. К неудовольствию Драко, на самом дальнем от входа ряду горела лампа и виднелся чей-то силуэт. О посещении запретной секции можно было позабыть: некто уже запечатлел его появление в библиотеке, так что не стоило привлекать еще больше внимания.