Почему? Почему вдруг он вспомнил о ней? Почему именно сейчас вновь возник в ее жизни? И почему она сама чуть не сходит с ума от радости, что он здесь, рядом с ней?! Разве мало она страдала, получив то письмо? Эйприл была совсем малышкой, и как трудно было воспитывать ее одной! Трудности закончились, когда в ее жизни появился Кевин. Она не любила его так, как Лайонела, но всегда относилась к нему с большой нежностью. Да иначе и нельзя было. В душе Кевин всегда оставался ребенком. Шумным, непредсказуемым, обожающим праздники и нелепые розыгрыши. Но зато как хорошо они ладили с Эйприл! Порой ей даже казалось, что она больше его дочь, чем ее. Его смерть стала для них всех ужасным ударом, но Эйприл, она видела это, перенесла ее особенно тяжело.
«Эйприл!» — словно молния сверкнула у нее в голове. Несомненно, Лайонел захочет увидеть свою дочь! Но как она признается ей в том, что Кевин не был ее родным отцом? Это будет ужасным потрясением для девочки!
Умывшись и проведя несколько раз щеткой по таким же, как у Эйприл, рыжеватым волосам, Вирджиния направилась в гардеробную. Остановив свой выбор на брюках из светлой замши и тонком, красиво облегающем ее превосходную фигуру белом свитере, она быстро переоделась и спустилась вниз. Втайне радуясь, что ни Лайонел, ни она не попались на глаза Алисии, миссис Лоусон быстро увела его из дома.
В его роскошном, последней модели «Мерседесе» она тут же отвернулась к окну и, как показалось сэру Лайонелу, на какое-то время забыла о его существовании. Не желая тревожить ее, он молча вел машину по извилистым улочкам старой части города. Он всегда любил Вену. С этим городом у него было связано много хороших воспоминаний, а сейчас Вена подарила ему еще и встречу с Вирджинией. Какое счастье, что она вновь рядом с ним!
Остановив машину на Линденплатц, он помог Вирджинии выйти из машины, и через несколько минут они уже сидели в его любимом ресторане. Столик, к которому их проводил официант, находился у самого окна. Вирджиния чуть не ахнула от восторга — настолько великолепен был вид за окном. Несущий где-то там, вдали, свои неторопливые воды Дунай, конечно, был куда привлекательнее в летнее время, но сейчас его темные, почти черные воды были полны особого величия. А ведь когда-то (о как это было давно!) им с Лайонелом так нравилось любоваться водами Сены и маленькими лодочками, суетливо сновавшими от одного берега к другому.
Словно уловив ее мысли, сэр Лайонел вдруг мягко улыбнулся и нежно поцеловал ее запястье.
— Я так счастлив, что наконец нашел тебя, Вирджиния. Ты, может быть, не поверишь, но я чуть с ума не сошел, когда ты и Эйприл исчезли из Парижа. Я искал вас все эти годы, и только случайность помогла мне в моих поисках. Почему, ну почему ты исчезла тогда? Почему не предупредила меня о своем отъезде?
Ее удивлению не было предела. Сколько слез она пролила из-за того письма, а он еще смеет спрашивать ее, почему она уехала из Парижа? Она ведь посылала ему свой новый адрес! Неужели он не получил его?
Молча открыв сумочку, она вытащила из потайного кармашка конверт и так же молча протянула ему. Прочитав, он вложил письмо обратно и, положив его на стол, сделал знак официанту подойти к их столику. Сделав заказ, он глубоко вздохнул и наконец произнес:
— Я догадывался, что Элизабет была в курсе наших с тобой отношений, но я и понятия не имел об этом письме. Оно, конечно, многое объясняет… Но у меня нет надежды, что ты поверишь мне сегодня…
— Я верю тебе, Лайонел, иначе не сидела бы здесь, рядом с тобой. Тогда, не скрою, я испытала сильную боль, но прошло много лет… Тем более что той, что написала письмо, давно уже нет в живых. Я прожила хорошую жизнь, Лайонел. У меня был ты, потом Кевин и, что самое главное, у меня есть Эйприл. Она удивительная девушка, и ты мог бы по праву гордиться такой дочерью. Она красива, умна, хорошо образованна…
— Знаю, Вирджиния. Детектив, который нашел вас, привез мне несколько ее и твоих фотографий. Прошло столько лет, но за эти годы ты стала еще красивей, и ты опять, как и много лет назад, сводишь меня с ума.
Чтобы хоть немного согреться, она взяла со стола чашку с кофе и сделала несколько быстрых глотков. Кофе обжег ей горло, но не успокоил душу.
Зачем? Зачем он говорит ей все это? Она уже не та девочка, что он знал когда-то, у нее уже взрослая дочь! Неужели он думает, что она забудет обо всем и кинется ему на шею? И как он посмел нанять какого-то детектива? То, о чем она запрещала себе думать долгие годы, всколыхнулось в душе, и она была не в силах сейчас справиться с давней обидой.