Самолет летел уже час. Не меняя позы, Дэнис сидел, погрузившись в свои мысли, как вдруг почувствовал какую-то тяжесть на своем плече. Осторожно повернув голову, он увидел, что соседка непроизвольно, во сне опустила голову ему на плечо и теперь так сладко посапывала, что даже мысль о том, чтобы разбудить ее, показалась ему кощунственной. Странно, но рядом с нею его впервые не мучил страх, что вот еще минута — и самолет, потеряв управление, рухнет вниз. Наоборот, сейчас он ощущал удивительное спокойствие. Стараясь не разбудить спящую, он осторожно поправил упавшие ей на лицо волосы. Глядя на ее пушистые, чуть подрагивающие во сне ресницы, чувственные губы, которые словно просили, чтобы к ним прижались страстным поцелуем, и неправдоподобно длинные ноги с красивыми тонкими щиколотками, Дэнис почувствовал, что еще минута, и он перестанет контролировать себя. Осторожно проведя кончиком пальца по ее щеке, он поразился нежности и шелковистости ее кожи — и, не удержавшись, легонько коснулся губами ее лба. Такого с ним никогда еще не было! Эллис, Стефани, Памела и прочие их предшественницы не вызывали у него подобных чувств. А эту девушку ему хотелось защищать и завоевывать одновременно. Неожиданно он заметил, как напряглась ее грудь под тонкой тканью блузки. Зрелище это настолько заворожило его, что он испытал непреодолимое желание прижаться к этой груди губами. Инстинктивно он почувствовал, что ему предстоит еще очень многое узнать о ней, но рассудок тут же посмеялся над этим его порывом. Кто он для нее? Абсолютно чужой человек, чей путь пересекся с ее лишь на короткий временной отрезок и о котором она забудет, едва шасси самолета коснется посадочной полосы. Но и не это главное, честно признался он себе. Главное то, что где-то в Париже ее ждет некий Тони, а это значит, что ему, Дэнису, лучше совсем перестать думать о ней.
Осторожно приподняв голову девушки, Дэнис переложил ее на любезно предложенный стюардессой плед и вновь углубился в чтение. Теперь ее близость уже не так волновала его, вернее, он сделал все возможное, чтобы хоть как-то избавиться от этого наваждения.
Проснувшись, Эйприл не сразу поняла, где она и почему вокруг столько людей, но уже через секунду вспомнила все, что произошло с ней за последние несколько часов. Она в самолете, а рядом с ней сидит тот самый молодой джентльмен, которого она сегодня так щедро осыпала снегом. Неожиданно Эйприл испытала странное чувство: ей вдруг показалось, что когда-то она уже была близка с этим мужчиной, и от одной этой мысли ее моментально бросило в жар. Странно, что эта абсолютно абсурдная мысль вызвала у нее такие неожиданные эмоции. Такое с ней творилось впервые! Незаметно взглянув на руки Дэниса, она невольно залюбовалась его длинными, идеальной формы пальцами. Ей вдруг захотелось, чтобы он дотронулся ими до ее груди и, лаская, провел по всему ее пылающему телу. Понимая, насколько безрассудны ее мысли, она тем не менее никак не могла побороть свой неожиданный интерес к нему. Сейчас она напоминала сама себе балансирующего между двумя краями пропасти канатоходца, которого одинаково влекло как в одну, так и в другую сторону.
«Я не должна даже думать о нем! — сказала она себе. — В Париже меня ждет Тони, он любит меня, я люблю его, а этого человека я вижу впервые в жизни. Совсем скоро он исчезнет навсегда и вряд ли когда вспомнит обо мне».
До конца полета оставалось менее часа, и все это время Дэнис и Эйприл, погруженные каждый в свои мысли, провели в молчании.
Сидя в огромном старинном кресле в кабинете своего фамильного особняка, лорд Барнслоу принимал, быть может, самое сложное в своей жизни решение. Прошло уже целых двадцать три года со дня рождения Эйприл, и вот только теперь он может наконец признаться в своем отцовстве. Сидевший напротив него человек терпеливо ждал дальнейших распоряжений, но сэр Лайонел не спешил. Бушевавшая за стенами гроза была слышна даже здесь, но толстые стены дома и тяжелые бархатные шторы, темно-рубиновым каскадом спускавшиеся с потолка до пола, полностью отгородили хозяина дома и его гостя от бушующей за окном непогоды, а пылающий в камине огонь придавал комнате особый интимный уют.
Неторопливо встав с кресла, лорд Лайонел подошел к висевшей над каминной полкой картине. Купив ее в день рождения Эйприл, он и потом, в каждый последующий день рождения дочери, обязательно покупал какой-нибудь подарок для нее, надеясь, что сможет когда-нибудь лично преподнести все это. Окинув внимательным взглядом роскошно убранную комнату, где предметы старины уживались со стоящими на столе компьютером, принтером и факсом, лорд Лайонел вернулся к своему креслу и еще раз просмотрел лежащие перед ним на маленьком низеньком столике документы.