Спустя пару часов в точке, где сошлись две небольшие флотилии, — капитана Карстена Роде и польского капера Ендриха Асмуса — ничто не напоминало о недавнем сражении.Свинцово-серая балтийская волна унесла обломки бушприта и прочие мелочи в неизвестном направлении. Туда же последовали и каперы. По крайней мере Голштинец так и не смог определить курс флагманского когга, хотя и его, и боцмана, как особо ценных персон, заперли в тесной каюте с крохотным иллюминатором, через который мог пролезть разве что корабельный кот. Похоже, помещение предназначалось для весьма желанного пиратами приза — девиц, потому что воздух в нем густо пах парфюмом, а на низком дощатом топчане лежала небрежно скомканная кружевная накидка. О судьбе ее хозяйки легко было догадаться...
Наступила ночь. Клаус Тоде уже сладко похрапывал, когда Карстен Роде сильным толчком в плечо разбудил его. Боцман мог спать в любом положении и состоянии. Его совсем не смущало, что по наказу предусмотрительного Ендриха Асмуса их спеленали веревками как младенцев и теперь они напоминали гусеничные коконы. А вот тщательно обыскать пленников не удосужились — все были в радостном предвкушении оценки пиратской добычи (от этого зависели их премиальные) и попойки, предстоящей после столь удачной баталии. Карстен Роде едва дождался, пока закончится пьяный кутеж на борту когга и каперы расползутся по койкам.
— А, что?! — подхватился боцман.
— Тише! — прошипел капитан. — Слушай меня внимательно. У меня под одеждой спрятан нож. Я сейчас повернусь на бок, а ты достань его.
— Как? У меня ведь руки связаны и к телу примотаны.
— Да хоть зубами! — рассердился капитан.
— Понял...
Боцман провозился добрых полчаса, пока нож наконец не очутился в его по-волчьи крепких и крупных зубах.
— Режь мои веревки, — облегченно вздохнул Карстен Роде.
— М-м... — невразумительно промычал боцман и принялся пилить узлы на теле капитана.
Процесс получился долгим, но в конце концов Клаус Тоде, хоть и сильно поранил губы, все же с делом справился. Карстен Роде немного подождал, пока не восстановилось кровообращение в занемевших руках, а затем освободил от веревок и боцмана.
— Что дальше? — шепотом спросил изрядно приободрившийся Клаус Тоде.
— Для начала нужно покинуть каюту... и как можно тише. Это я беру на себя.
Когда их вели в это узилище, Карстен Роде успел заметить, как запиралось помещение. Оно находилось на баке[35], и прежде в нем, скорее всего, хранился различный судовой инвентарь, которым заведовал боцман. Потом кладовку переоборудовали под каюту для пленниц, но «замок» остался прежним — хлипкий деревянный засов. Капитан понимал, почему особо важных персон Ендрих Асмус не стал бросать в трюм «Короны». Наверное, он уже был набит награбленным добром почти под завязку, и в тех уголках, какие еще остались незаполненными, можно было легко дать дуба, что вовсе не входило в планы капера. Судьба остальных матросов пинка его мало интересовала. Выживут — пусть их, нет — на корм рыбам.
Карстен Роде осторожно просунул лезвие в щель между дверным полотном и самой коробкой. И начал по миллиметру сдвигать засов. Когда наконец дело было сделано, капитан взмок от пота — так он сильно волновался.
И зря. Два стража сидели, прислонившись спинами к борту, и спали мертвецким сном. Наверное, они тоже, как и их товарищи, изрядно угостились доброй выпивкой, несмотря на строгий наказ капитана пребывать в полной трезвости и стеречь пленников гораздо лучше, чем свои загубленные морским разбоем души.
Тихо закрыв дверь и вернув засов на прежнее место, Карстен Роде первым делом осмотрелся. Стояла белая северная ночь, а в ее призрачном свечении хорошо просматривался пинк «Двенадцать апостолов» с зарифленными парусами — когг тащил его на буксире. Судя по тому, как судно Карстена Роде кидало из стороны в сторону, он понял, что за штурвалом или вообще никто не стоит, или матрос пьян в стельку.
Остальных кораблей Голштинец не увидел. Об их участи можно было лишь гадать. Скорее всего, каперы увели суда каравана в какую-нибудь тайную гавань среди шхер, где их разгрузят, а потом затопят, так как старые тихоходные посудины непригодны для пиратского промысла. Что станется с командами, об этом капитан старался не думать...
35
Бак — надстройка в носовой части палубы, доходящая до форштевня. Бак называют также и всю переднюю часть палубы.