На обратном пути самолет Чернецова стал заметно отставать. Над аэродромом, где уже приземлились его товарищи, Чернецов вел самолет на бреющем полете. Всем было ясно: машина повреждена, Из домиков высыпал весь летный состав. «Сумеет ли дотянуть до взлетной полосы?» — с волнением думал каждый. Лейтенант Чернецов мастерски посадил израненную машину. Оказалось, что в бою был пробит бензобак, но летчик, рискуя жизнью, решил довести самолет до аэродрома».
Эта заметка из фронтовой газеты была перепечатана Катав-Ивановской районной газетой «Авангард».
Враг подходил к Киеву. Решено было эвакуировать семьи военнослужащих в тыл. Измученный бессонными ночами, Евгений вырвался на часок домой, чтобы проводить жену. Всего восемь месяцев прожили Татьяна и Евгений вместе.
— Передай отцу, — говорил он, — что отступление наших войск временное. Победа будет за нами.
Евгения вместе с двумя другими опытными летчиками откомандировали в тыл, осваивать новые самолеты. Добираться они должны были сами. В одном месте еле вырвались из окружения. Однажды встретили беженцев. Позади горел их родной город. К летчикам подошла женщина.
— Плохо вы воюете. В самую глубину России врага пустили, — с горечью сказала она.
«Тяжелее дорог отступления был для нас упрек этой простой советской женщины, — писал позднее отцу Евгений. — Я рассчитаюсь за все с фашистами. Им и так уж от меня немало досталось. Буду бить до тех пор, пока они ползают по нашей земле. Все равно им конец один — смерть, рано или поздно».
До места назначения Евгений добрался лишь через полмесяца. Вскоре он писал жене:
«Вот уже двадцать дней, как я не слышу лая вражеских зениток. Скучаю по фронту. Получил сообщение о рождении сына. Страшно рад, что у тебя все хорошо. Какой он, мой пацаненок? Как выглядит? Кричит, наверное, как звать-то его? А то я тут заполнял личное дело, а имени сына не знаю».
В другом письме такие строки:
«Недавно летали за линию фронта. Ни одной мало-мальски сохранившейся деревни — все сожжено, все вытоптано, пущено по ветру. Ну, ничего, за все гады ответят сполна.
Мне пишут, что Женюрка уже щеголяет в штанишках. Просто не представляю себе своего мальчугана. Как бы я его хотел потискать. Напиши, лопочет он что-нибудь или еще нет?».
Через некоторое время он сообщил:
«На днях меня здесь не будет. Работа предстоит очень серьезная, летать придется в основном ночью. Хотели оставить инструктором, но разве я могу сейчас быть не на фронте».
Потом пошли письма с Ленинградского фронта. Воевать здесь было очень трудно. Едва наберешь высоту, как под крылом город, тут же и линия фронта.
Эскадрилья, где служил Евгений, состояла из ночников — бойцов высокого летного искусства. Вылетая в ночное небо Ленинграда, они не раз преграждали путь врагу.
Евгений писал:
«Идет освобождение города-героя от блокады. В сутки приходится иногда совершать по пять и более вылетов. Мы вступили сейчас в полосу ожесточенных сражений, которые решают судьбу нашей Родины. Стать рабом… Нет, лучше смерть в бою, чем это. Мы победим, но очень дорогой ценой.
Как там мой пацаненок? Жаль, что прошел уже почти год его жизни, а я его все еще не видел. Что же это за чертенок, которого я не знаю, но уже крепко люблю».
О своих боевых делах он писал мало, но однажды приложил к письму свою фотографию из фронтовой газеты.
Осенью пришла весточка о предстоящем отпуске. Все жили ожиданием встречи. В двух домах — родителей Евгения и родителей Татьяны белили, мыли окна, из скромного военного пайка экономили продукты.
Евгению послали письмо, где на отдельном листе была обведена рука его сына, а под ней Татьяна написала:
«Евгений Евгеньевич готовится здороваться со своим папой».
И вдруг письмо с незнакомым почерком на конверте.
«Татьяне Васильевне и Вашему маленькому сыну Евгению Евгеньевичу от всех летчиков нашей боевой части.
Тяжело писать это письмо, но мы, советские люди, должны пережить все испытания этой суровой войны. Сообщаем Вам с глубокой скорбью от всего летного состава о героической смерти Вашего мужа Евгения Ивановича, за которую мы в сто крат отомстим фашистским варварам. Ваш муж был лучшим в полку и любимым всеми летчиком. Он летал на всех типах истребителей. За пятнадцать месяцев службы в нашем полку старший лейтенант Чернецов принес немало пользы Родине. Он штурмовал вражеские танки и пехотные колонны, провел много боев, десяток фашистских стервятников вогнал в землю.