Воткнув ножку циркуля в точку полуночной позиции, Саймингтон коснулся второй ножкой норвежского берега, затем перенес циркуль на шкалу.
— Чуть меньше двадцати четырех миль, сэр.
— Вижу, — отозвался Шэдде. — А за два часа до темноты?
— За два часа до темноты? — удивленно переспросил штурман.
— Да, да, — нахмурился Шэдде. — За два часа до темноты. Вы знаете — сорок миль от полуночной позиции. Как далеко в этот момент будет от нас берег?
Саймингтон вновь провел измерение.
— Вот, сэр, тринадцать и восемь десятых миль от маяка Хомборо.
— Что это за группа маяков? — ткнул Шэдде пальцем в карту.
Саймингтон наклонился, чтобы разобрать мелкий шрифт, которым обозначены маяки.
— Рейескбер, Геслингерн и Хомборо, сэр.
— Гм, хорошая позиция, чтобы определиться с помощью радиолокатора.
— Да, сэр.
— Великолепно. Всплывем там в двадцать два ноль-ноль, — он подошел к первому помощнику и увидел, что глубиномер показывает двести футов.
— Как дифферент, первый?
— В норме, сэр.
— Хорошо! — со сверкающими глазами Шэдде потер руки. — Сейчас мы всплывем для наблюдения. Внимательно следите за всеми кораблями вблизи нас. Мы всплывем под перископную глубину в двадцать ноль-ноль и после этого будем всплывать через каждые полчаса. Для радиосвязи.
— Есть, сэр! — Первый помощник обернулся к рулевому: — Всплывите под перископ, старшина. Передайте.
Рулевой повторил:
— Всплытие под перископ! Всплытие под перископ!
Вскоре центральный пост очистился от людей. Остались только вахтенные.
Шэдде кивнул первому помощнику:
— Пройдемте ко мне в каюту.
Пропустив Кавана вперед, Шэдде прикрыл за собой дверь.
— Дайте указание офицерам, чтобы они внимательно приглядывались, не будет ли кто-нибудь в течение следующих нескольких часов странно вести себя, — он не сводил глаз с первого помощника.
— Слушаюсь, сэр.
Шэдде барабанил пальцами по столу.
— Вскоре я обращусь к экипажу по корабельной трансляции. Тогда уж наш дружок саботажник почувствует себя не в своей тарелке. Наверняка чем-нибудь выдаст себя.
Каван посмотрел о измученное лицо командира, на темные мешки под глазами. «Бедняга, — подумал он, — Вечно в заботах… Почему ты не дашь себе отдыха?»
— Я, конечно, не непогрешим, — продолжал Шэдде, — но в этом отношении у меня есть нюх. Итак, пожалуйста, оповестите офицеров. — Он взглянул на часы. — Я буду разговаривать с экипажем через десять минут.
Он редко прибегал к помощи трансляционной сети. Тем более всем должно стать ясно, что вынудили его к этому чрезвычайные обстоятельства.
Голос Шэдде зазвучал по всему кораблю:
— Говорит командир. Хочу сообщить вам о приказе, полученном от командующего подводными силами. Это оперативный приказ НАТО, согласно которому мы должны к полуночи выйти на позицию в Бохус Бэй у Санднесс-фиорда. Этим же приказом «Массиву» предписывается выйти из Осло в двадцать часов тридцать минут и к полуночи занять позицию приблизительно в двадцати милях севернее нас. Наконец, «Устрашению» приказывается занять к полуночи позицию в Алесунде. — Капитан говорил быстро, и голос его звучал напряженно. — Этот оперативный приказ НАТО заставляет предполагать чрезвычайное положение. — Он сделал паузу. — Однако никакие догадки ни к чему не приведут, поэтому не занимайтесь ими. — Он прокашлялся. — Для того чтобы прибыть к полуночи на предписанную нам позицию, мы в двадцать один ноль-ноль ляжем на курс ноль-шесть-один. Скорость двадцать узлов. С получасовыми интервалами будем всплывать под перископ для радиосвязи. В двадцать два ноль-ноль мы всплывем в виду маяка Хомборо, что на норвежском побережье. Я буду информировать вас о всех последующих действиях. Все.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
В кают-компании, в столовых, во всех отсеках, на камбузе и в кладовых — всюду, где находились члены экипажа, выступление командира стало основной темой разговоров.
Вопреки совету Шэдде высказывались различные домыслы по поводу того, что же таилось за полученным приказом. Чаще всего высказывалось соображение, что это еще одно учение, экспромт скучающего от безделья штаба НАТО, желающего оправдать свое существование.
Другая точка зрения, менее популярная, заключалась в том, что в полночь истекает время какого-то ультиматума, что между Востоком и Западом ведется закулисная дипломатическая игра, а приказ кораблям занять определенную позицию к полуночи является простой мерой предосторожности.