Он стал агентом Филиппа. Иного выхода у него не было.
На рассвете следующего дня Фейн поднялся на борт самолета «боинг-707». Полет до Мехико, включая пересадку в Нью-Йорке, продолжался семь часов. Пассажиров было мало, поэтому он смог еще раз внимательно изучить инструкции, которые ему вручил перед расставанием де Хавиланд. Они были просты, и при условии свободного передвижения по стране Фейн надеялся выполнить без особого труда задание хозяев: «Дорога из Ла-Вака в Лагартеру. Глубина воды в болотах и рисовых полях во всех пунктах? Система патрулирования подвижными радиолокационными подразделениями? Тип используемых подразделений? Ла-Вака: на аэрофотоснимках не выявлено признаков казарм и расположения войск. Не располагаются ли воинские подразделения на постое в крестьянских домах? Нет ли замаскированных танков и бронетранспортеров? Залив Лагартера: назначение строений на берегу и в озере в одной миле на северо-восток от берега? Состав песка (то есть наличие ила и т. д.) и глубина во время прилива на расстоянии 3, 6 и 12 метров от берега. Острова Бланкас у побережья: нет ли там укреплений? Возможность оборудования посадочной площадки в данном районе. Плавающие машины любых марок в районе Лагартеры? Радиолокационные патрульные суда?»
Инструкция состояла из пяти страниц с плотно напечатанными вопросами подобного характера. Фейн три раза внимательно прочитал все это, а затем, когда до Мехико оставалось полчаса полетного времени, он взял все бумаги и аэрофотоснимки, пошел в туалет и сжег их там.
В Мехико он присоединился к толпе суматошных пассажиров, покорно ожидавших в очередях прохождения различных проверок перед посадкой в самолет, вылетающий на Кубу.
В самолете, которым оказалась старая «Британия», он сел рядом с японцем. Стюардесса раздавала аляповато отпечатанные журналы, полные расплывающихся серийных снимков солдат на учениях. Фейн обрадовался, когда на одном из снимков он сумел опознать советскую радиолокационную станцию на автомашине. Он вздремнул, а когда проснулся, то самолет слегка встряхнуло при снижении, а до Гаваны оставалось только пятнадцать минут полетного времени. Под ним затейливой стремительной росписью на ослепительно сверкающем море протянулась береговая линия Кубы. Сзади грядами возвышенностей поднималась суша с блестящей, почти горящей зеленью лесов. Фейн никогда раньше не видел подобной зелени. Крытые тростником домики на чистых полях с рядами пальм, которые походили на огромные вееры из перьев. «Великолепный ландшафт, — подумал Фейн. — Все это никак не вяжется с кровавыми картинами Фридландера. Как странно, что коммунисты, люди, не знающие радостей отдыха, живут в таком чудесном зеленом раю спокойствия».
Здания аэропорта вызвали удивление и восторг. Здесь не было привычного шума и гомона других аэропортов. Вместе с пассажирами Фейна провели по сверкающим чистотой коридорам в комнаты, где молчаливые и вежливые служащие проверили ого. Врач в белом халате пристально и молча рассматривал его лицо в поисках какой-то болезни, а добродушный негр, похожий на проповедника, поставил штамп в паспорте и поднял два пальца, как бы благословляя. В одной из комнат привлекательная женщина средних лет приветствовала его по-английски.
— Мистер Фейн, добро пожаловать на Кубу, сэр. Правительство предоставляет вам номер в гостинице «Либертад». Пожалуйста, покажите эту карточку администратору гостиницы.
Затем подошла другая, почти такая же симпатичная с каким-то списком. Обе женщины дружелюбно начали спорить по-испански. После этого вторая женщина удалилась.
— Эта сеньора из института журналистики также встречает иностранных гостей, — сказала первая женщина. — Однако я объяснила ей, что вы включены в наш список. Вы говорите по-испански, мистер Фейн?
— Только несколько слов.
— Понятно. Сейчас мы отправим вас на такси в гостиницу, а завтра министр предоставит в ваше распоряжение машину и переводчика. Завтра утром вам необходимо поехать в пресс-центр для иностранных журналистов. Он находится… Вот вам адрес. Они сделают все, чтобы ваше пребывание в стране было успешным.
Она быстро написала что-то на карточке и подала Фейну.
— Завтра покажите эту карточку шоферу такси, и он отвезет вас туда.
Она отвела Фейна в зал таможни и там оставила его.
Остальные формальности закончились через несколько минут. Фейн ожидал строгий досмотр багажа. Он был почти разочарован, когда таможенные чиновники неразборчиво что-то написали мелом на его обоих чемоданах и даже не попросили открыть их. Затем он обменял сто американских долларов на кубинские песо в банке аэропорта. Везде вежливость, и все на своем месте.