«Не удержу!» — испуганно подумал Орехов, чувствуя, что эта тяжесть вот–вот вырвет винтовку из рук.
— Прикладом бей, — услышал он сиплый шепот сержанта.
Подчиняясь этому шепоту, Орехов изо всех сил рванул на себя винтовку. Егерь мешком свалился к его ногам, ломая ветки. Орехов с размаху ударил прикладом по пилотке с суконным козырьком. Егерь качнулся от удара и послушно закрыл глаза. Николай снова поднял винтовку, но сержант схватил его за рукав.
— Хватит, оба готовы, — шепнул он и махнул рукой Сергею, который выглядывал из–за валуна. — Пошли скорей!
Они торопливо поползли сквозь кусты. Теперь Орехов полз последним. Он то и дело оглядывался назад, ожидая, что сваленный им егерь поднимется в березках и выпустит очередь в спину. Так, как зло поднимаются в драке сбитые с ног мальчишки. Они всегда встают и кидаются с кулаками. У егеря автомат. Нажмет спуск и сразу прошьет десятком пуль.
Но сзади никто не поднимался. Через несколько минут Орехов сообразил, что он убил егеря с серым лицом и родинкой на щеке. Насмерть!
И снова стало страшно. Николай отчетливо вспомнил, как после удара штыком по пестрой плащ–палатке, застегнутой на груди металлическими кнопками, потекла красная струйка.
— Дядя Иван, — Орехов догнал сержанта и цепко ухватил его за полу шинели. — Дядя Иван, — сказал он умоляющим голосом, — как же так?
Кононов недовольно оглянулся, но, увидев глаза Николая, бегающие по сторонам, видно, догадался обо всем. Он остановился возле камня и шепотом сказал:
— Передохнем малость, ребятишки.
Они уселись, тесно прижавшись друг к другу. Рука Кононова легла на плечо Орехова. От этого Николаю стало легче.
— Ничего, дядя Иван, — благодарно сказал он. — Тошнит меня только.
— Пройдет, — ответил сержант. — С непривычки всегда так бывает. Трудное это дело, ребята, людей убивать…
Валуны кончились, березки стали редеть. Берег озера становился все выше и круче, потом ровная, кое–где изрезанная трещинами скала ушла в воду и преградила путь. Да, немцы могли не опасаться за прибрежный склон. На такую стенку не заберешься. Кононов задрал голову и внимательно оглядел скалу, потом с сомнением покачал головой, вспомнив слова старшины Никулина, что по этой скале сни лазили к немцам. Он вытащил листок с кроками и несколько минут рассматривал его. Затем оглядел скалу и, огорченно вздохнув, сунул в карман листок. Видно, прибавил старшина, а может, Кононов место перепутал. Разве мыслимо по такой стенке наверх забраться?
Трое сидели за камнем под скалой и думали, как идти дальше.
— Надо было левей обойти, — сказал Сергей. — Там дорога лучше.
— На той дороге, наверно, еще пять секретов поставлено, — усмехнулся сержант. — Дураки, что ли, немцы… Как же нам дальше топать, ребятишки? Пожалуй, эта горка покруче, чем птичий базар возле нашего поселка…
— Покруче, — согласился Орехов, припоминая отвесную скалу километрах в двух от их поселка.
На этой скале возле Корабельного мыса, сверху донизу заляпанной серыми полосами помета, гнездились тысячи чаек, кайр, бакланов и гаг. Птицы откладывали яйца на уступах, выводили птенцов, дружно отбивались от поморников, сапсанов и воронья. Каждую весну поселковые ребята ходили на птичий базар добывать яйца. Брали с собой веревки, обвязывались ими и, повиснув над морем, обшаривали карнизы, на которых рядком, друг возле друга, лежали яйца.
— Наш базар много выше, — довольным голосом сказал Орехов. — Здесь метров тридцать, а у нашего высота о–го–го!
— Валиться все равно, — ответил сержант. — Что с «о–го–го», что с тридцати метров. Один блин получится.
— Веревку бы достать, — неуверенно сказал Сергей. — Альпинисты с веревкой на любые скалы забираются.
— Веревку, — передразнил его Кононов. — Может, попросить немцев, чтоб лестницу нам подали?.. Забираться надо, и все дело.
Сергей, обиженный словами сержанта, стал снимать вещевой мешок. Кононов остановил его.
— Нет, Орехов первым пойдет… Ты, Серега, к таким камням непривычен, а Николаха был большой мастак по птичьему базару лазить… Вместо веревки ремни свяжем. Ты, Коля, разуйся, босому легче будет. И шинель сними. Как полезешь, сразу пот прошибет.
Слева внезапно ударили пулеметные очереди. Длинные и злые, гулко раскатывающиеся эхом по сопке. «По нашим бьют», — догадался сержант и стал поторапливать Орехова.
Тот разделся, снял ботинки и, осторожно ступая босыми ногами по колким камням, подошел к скале. У подножия в мелкой воде виднелись ребристые глыбы гранита. «Сорвусь — крышка», — подумал Николай.