Выбрать главу

Дежурные пулеметчики и автоматчики держат нас с Абзаловым под огнем в канаве возле насыпи. Не ожидая конца пальбы, перебираемся в трубу водостока и ползем, не зная, куда она выведет.

Где–то рвутся снаряды, мины, гранаты. Каждый взрыв отдается в трубе гончарным звоном и кажется совсем близким, как будто над самой головой. Настоящая ловушка: дадут очередь из автомата вдоль трубы — и ни одна пуля не минует тебя… Надо поскорее выбираться. Наконец мелькнул просвет. Труба привела нас к новой канаве с бетонированными стенками. Вспыхнула ракета. Мы прижались к стене. Рядом подымается шумиха: рвутся гранаты, трещат автоматные очереди, равномерно отбивают дробь пулеметы.

— Где мы? — спрашивает Абзалов. — Может, к фашистам зашли?

— Нет, дорогой Абзайчик, здесь наши. Фашисты стреляют разрывными пулями, а наши простыми. Лежи тихо, они сейчас сюда придут.

Лежим. Доносятся приглушенные голоса. О чем говорят — разобрать нельзя, но речь наша, русская. Солдаты идут в темноте, спотыкаются. Опять вспыхнула ракета, и мы увидели двух автоматчиков. Свои! Ясно слышен их разговор:

— Тут они должны лежать, я хорошо видел, как падали.

— Где ж тогда они?

— Да вот здесь! — отвечаю я.

Автоматчики припали к земле. Потом, опомнившись, подали голос:

— Мы тут убитых немцев ищем!

— Ну тогда ведите нас, живых, к своим.

По дороге к блиндажу штаба полка мы узнали, что наши ребята благополучно вышли к берегу Волги, к медпункту.

Утром чуть свет я пришел на доклад к капитану Питерскому. Доложил по всем правилам, даже каблуками стукнул. Начальник штаба не мигая смотрел на меня, будто увидел что–то особенное. Потом спросил:

— Ну что мне с тобой делать: в штрафную роту отправить или на Мамаев?

— Отправляйте туда, где опасной!

— Хороша старшим группы будет Медведев. Они останутся в районе тиров — на северной окраине завода «Красный Октябрь», а ты уходи на высоту…

— Есть на высоту! — ответил, я, не скрывая иронии, и повернулся к выходу.

— Отставить! — скомандовал капитан.

Я снова повернулся к нему, повторил его приказ и опять повернулся — еще четче…

— Отставить! — послышалось за спиной, но я уже выбежал из блиндажа и, не раздумывая, зашагал в сторону Мамаева кургана.

17. ТЮРИН И ХАБИБУЛИН

В третий батальон я пришел один. Сержант Абзалов остался в штабе. Упрямый и обидчивый казах не мог примириться с решением капитана Питерского. И мое горло сжимала обида…

Но, как говорится, нет худа без добра.

Я сидел около блиндажа командира роты автоматчиков, разбирал затвор снайперской винтовки, пора почистить — и на консервацию. Подошел Шетилов. Он понял, что творится со мной, и, помолчав, как бы невзначай сказал:

— Вася, давай посмотрим одно местечко на высоте. Кажется мне, там фашистский снайпер свил себе гнездо.

Евгений Шетилов знал, как можно вернуть меня в строй!

— Где?! — вырвалось у меня.

— Пойдем покажу.

Южнее водонапорных баков — какая–то выемка, похоже, воронка от бомбы. Справа от нее торчат сухие ветки. Они не укрывают бруствер воронки, но мешают просматривать, что делается внутри. С левой стороны — кустарник. Рядом с ним, на краю воронки, лежит хвостовик мины с рваными, закрученными, как рога у горного барана, концами.

— Ну, как думаешь, сидит там снайпер? — спросил старший лейтенант.

— Место хорошее, он оттуда может видеть все, а самого незаметно, — ответил я.

Рядом с командиром роты в траншее сидел сухой, жилистый Степан Кряж — связной Шетилова — и курил. Совсем молодой парень, но все звали его по имени и отчеству — Степан Иванович. Солдаты его уважали и побаивались. Уважали за смелость, а побаивались за крутой нрав.

Докурив самокрутку, связной сказал:

— Вот если бы я был снайпером, то сделал бы себе огневой пост вон там… — Степан Иванович протянул руку и не успел договорить: разрывная пуля ударила ему в запястье.

Кто же радуется ранению товарища? Я, конечно, не радовался. Но унылое настроение у меня сразу улетучилось. Теперь не нужно было подбадривать меня отвлекающими от обиды разговорами: предстоял поединок с ловким снайпером, умеющим стрелять навскидку.

Для начала решил оборудовать несколько ложных позиций, втянуть противника в борьбу, а там видно будет…

— Мне нужен помощник, — попросил я Шетилова, после того как проводили к санитарам Степана Ивановича.