Он сунул камень в нагрудный карман и немного отодвинулся от нее. Они пролетели мимо щита с плакатом «Смерть интервентам!». Чуть погодя он сказал:
— Ладно, я найду тебе другой, покрасивее.
Даниела невольно рассмеялась — он неисправим. Смех принес ей некоторое облегчение; Тони тоже улыбался. Рамон, который вел машину на непривычно высокой для себя скорости, оторвал на секунду взгляд от шоссе.
— Боишься? — спросил он, и Даниела поняла, что он ее раскусил.
Дорога поворачивала на север, мягко уходя налево, она вела , в горы. Они проехали километров тридцать и удалились от побережья. Раньше им попались навстречу три или четыре военных грузовика из команды Педро, но теперь шоссе было совершенно пустынным. Ни машины, ни человека. Наверное, Педро рассчитал, что до этого отрезка шоссе банда добраться не успела бы, если она вообще пошла в северном направлении... Она оглянулась и удивилась огромному хвосту пыли, который тянулся за «кадиллаком». Дорога ухудшилась, иногда попадались песчаные участки, по обочинам рос бурьян. Сидевшие сзади больше не переговаривались, они закрыли глаза, и сильный встречный ветер обдувал их лица.
Они проехали мимо нескольких костров для выжигания угля, угольщики помахали им вслед. Даниела с облегчением помахала им в ответ. У перелеска они увидели деревянные времянки, вокруг лежали инструменты и пустые мешки. Здесь бетонка еще не готова. Рамон убавил скорость. Слева — огромная сейба, под ее кронами — крестьянское подворье. Оно шагах в ста от шоссе, окруженное банановыми кустиками и кустами с розовыми цветочками.
— У него табачная плантация, — пояснил Ласаро. — А там, впереди, — Росалес.
Деревня словно вымерла, бедное, выжженное солнцем местечко с примитивной белой церквушкой в витиеватом испанском стиле.
— Почему здесь нет часовых? — спросил Рамон.
Он остановился перед церковной башней, под королевской пальмой; Даниела заметила, что башенка держится еле-еле. Часто проезжая через Росалес, она никогда не ощущала с такой остротой его безотрадность, как сегодня.
— Так что произошло?
— Не знаю, лейтенант, — ответил Антонио.
— До вчерашнего вечера нас было здесь человек пятнадцать, — доложил сзади Ласаро. — А потом Карлос послал нас на поиски «червяков».
Рамон сжал губы; Даниела заметила, что приказа относительно Росалеса он не понял. «Что-то здесь пошло наперекосяк», — прочла она на его лице. И тут же он приказал:
— Ласаро, Тони, выйдите и патрулируйте здесь, подкрепление я пришлю. Чуть что заметите, сразу звоните в Эсперансу. Телефон у падре.
— Я сейчас же поднимусь на звонницу, — пообещал Антонио.
Когда ярко-красная машина отъезжала от церкви, вокруг нее сгрудилась целая дюжина ребятишек. Даниела бросила последний взгляд на остающихся мужчин. Какие они разные — приземистый Ласаро в своей синей милицейской рубашке и стройный Антонио. Он повернулся, поднял на прощание руку, и она подумала: «Надо было мне все-таки взять камешек — глупости, ничего такого в этом нет».
Глава 4
Мигель обнаружил его первым, эта группа деревьев сразу показалась ему странной. Дом и подворье были в тени сейбы, а вокруг подворья рядом с обычными пальмами стояло по фрамбояну — «пылающему дереву», папайе и манговому дереву, и еще — фантастической формы кактусы. И все это не само по себе выросло, а было взращено самым любовным образом. Значит, хозяин — крестьянин не из бедных, и продукты у него найдутся, может быть, даже мясо. Было слышно кудахтанье кур. Райский уголок, где все дышало умиротворенностью.
Они остановились у края банановой плантации, который ограничивал участок крестьянина с тыльной по отношению к дому стороны. Забора не было.
— Снять мешки, — приказал Фигерас тихо, и по блеску его глаз Мигель понял, что в нем происходит. Серхио нашел, что искал, причем в самом начале пути. Благодаря счастливому случаю они наткнулись на нечто важное, на одинокий крестьянский дом у подножия гор, который мог бы служить им явкой, местом встреч — если только им удастся привлечь на свою сторону хозяев. Все дело в том, чтобы создать на границе района операции такие явки, базы снабжения, не то связь с внешним миром прервется и они окажутся в западне. Сколько раз он объяснял им в лагере значение таких ворот в открытый мир: здесь можно укрыть своих людей, отсюда к ним будут приходить новые силы, это невидимые бреши в кольце противника, и языки пламени восстания будут вырываться отсюда, пока пожар не охватит всю округу... Вот какой это пункт, ценный и вместе с тем чувствительный, как электрическое реле.