Женщины, сопровождавшие своих мужей на зимовку, в страхе метались по палубе тонущего барка. Матросы, казаки, офицеры изо всех сил откачивали воду, но она непрерывно прибывала.
Жена командира проявила все мужество, всю силу духа русской женщины. Эта недавняя институтка, впервые столкнувшаяся с грозной опасностью, не только не испугалась, а даже стала успокаивать растерявшихся женщин, ободрять их детей.
— Я вам ручаюсь, что мы не погибнем, — говорила она.
Невельской распорядился спустить шлюпки и перевезти всех женщин на «Байкал», стоявший на мели несколько поодаль. Сколько ни уговаривали Екатерину Ивановну сесть первой, она не соглашалась.
— Я жена командира. — твердо отвечала она. — Мон муж говорил мне, что при подобном несчастье командир и офицеры корабля сходят последними. Я сойду с корабля тогда, когда ни одной женщины, ни одного ребенка не останется на нем. Прошу вас позаботиться о них.
Только когда на «Байкал» перевезли всех женщин и детей, Екатерина Ивановна покинула тонущий барк, залитый водой уже до верхней палубы.
В маленькой шлюпке на пути к «Байкалу» Екатерина Ивановна вдруг по-детски расплакалась Офицер, управлявший лодкой, которую то и дело заливала волна, стал ее успокаивать. Улыбаясь сквозь слезы, Екатерина Ивановна указала на плавающую в воде мебель, сорванную волнами с барка. Это были вещи, купленные ею в Охотске, чтобы создать хоть какой-нибудь уют на зимовке.
Между тем ветер стих, туман рассеялся.
Всех женщин и детей отправили в Петровское. «Байкал» во время прилива снялся с мели. Под руководством Невельского началась энергичная разгрузка
почти залитого водой «Шелехова». Удалось спасти весь груз, кроме соли и сахара. С барка сняли даже весь такелаж и рангоут. Но само судно не удалось спасти.
Позднее специальная комиссия установила, что при продаже барка в Сан-Франциско американцы самым наглым образом обманули русскую компанию. Подводная часть судна оказалась настолько слабой, что от небольшой качки расшаталась обшивка.
Гибель барка нанесла очень чувствительный удар Амурской экспедиции, на которую и так многие косо смотрели. Это событие вызвало немало самых нелепых толков. Аварию барка поставили в вину Невельскому и стоимость судна отнесли за счет экспедиции.
...Деятельность Амурской экспедиции определялась рамками высочайшей инструкции, а ее экономическое положение зависело от Российско-Американской компании. Представителем компании считался капитан Невельской.
Казалось бы, все свое внимание он должен обратить на торговлю с местными жителями. Но Геннадий Иванович прибыл сюда не ради коммерческой деятельности и получения доходов для компании.
Прежде всего он организовал строительство жилищ в Петровском зимовье и на Николаевском посту. Само собой разумеется, что особых удобств создать не удалось. Дома строились из сырого материала. Печи складывались из глины с прямыми дымоходами, без оборотов. Сколько их ни топили, в жилье редко бывало больше 5 градусов тепла. А когда злая пурга наметала высокие сугробы снега, людям приходилось выходить из домов через чердаки, пока не откапывали окна и двери. Питание было скудным и однообразным. Но члены Амурской экспедиции твердо и бодро переносили все тяготы жизни.
Невельской принимал все меры к тому, чтобы установить дружбу с местными жителями. Во многих книгах западноевропейских путешественников можно встретить страницы, на которых авторы книг рассказывают о «дикарях». Какое при этом они проявляют высокомерие, презрение, сознание собственного превосходства! Порой полное непонимание культуры, психологии, обычаев и ве-рзваний жителей вновь открытых мест приводило «про-
129
0 Подвиг адмирала Невельского
свешенных» путешественников к ничем не оправданным жестокостям. Испанские и португальские конквистадоры, многие голландские и английские мореплаватели бесчинствами, грабежами, кровью и огнем запугивали население открытых ими стран и островов.
Совсем иначе вели себя русские моряки. «...Лучше отказаться от удовольствия ступить на открытую нами землю, нежели купить это удовольствие ценой крови», — заявил Литке, когда население открытых им островов Сенявнна настороженно отнеслось к работе русских моряков по описи берега.
Этой славной традиции русских моряков следовал и Геннадий Иванович Невельской. Глубоко уважая обычаи местных жителей, ласково и справедливо относясь к ним, защищая их интересы, русские сумели окончательно завоевать полное доверие и симпатию.
Все чаще и чаще местные жители стали наведываться в гости к начальнику экспедиции. Екатерина Ивановна усаживала гостей в кружок на полу своей единственной комнаты, угощала их кашей и чаем. Довольные гости во всех стойбищах и селениях рассказывали о радушии русских.
Как-то один из местных амурских жителей, по имени Накован, привез в Петровское свою молодую жену Са-конн. Жители селения Лянгр грозили украсть ее. Екатерина Ивановна приютила Сакони у себя. Она вымыла ее, причесала, нарядила в сарафан. Сакони даже сама удивилась своей пригожести. После этого к Екатерине Ивановне началось настоящее паломничество местных жительниц, желавших стать такими же красивыми, как Сакони.
Другой местный житель из близлежащего селения — Паткен увидел, как русские копают землю и сажают картофель. По местным поверьям, человек, копающий землю, должен немедленно умереть. Видя, что никто из русских не умирает, Паткен попросил Екатерину Ивановну и его научить сажать картофель Екатерина Ивановна помогла ему вскопать грядку и засадить ее. Когда же был снят урожай и никто в селении от этого не умер, все жители селения пришли благодарить Невельскую.
Дружба, установившаяся между русскими и местным населением, приносила большую пользу делу, кото-
рому посвятил себя Геннадий Иванович. Каждый, кто приходил в гости к начальнику экспедиции, рассказывал все, что ему известно об окружающей местности, о реках, об очертаниях приморского берега, о народах, населяющих Приамурский край.
Невельской сопоставлял эти сведения с данными предварительных разведок, которые были незамедлительно проведены им и его помощниками.
На первых порах Геннадию Ивановичу необходимо было выяснить, имеются ли пути к Хинганскому хребту, ведущие от притока Амура — Амгуни. Это было очень важно, так как Невельской намеревался начать свою деятельность с разрешения пограничного вопроса, то есть хотел обследовать направление этого хребта от верховьев реки Уды; по Нерчинскому трактату 1689 года, земли между «рекой Удыо и меж горами, которые до границы подлежат», были признаны ничейными.
К началу ноября 1851 года «первая очередь» строительства двух постов — Петровского и Николаевского — была закончена. Геннадий Иванович мог приступить к выполнению намеченного им плана. Но, прежде чем начать исследования широким, развернутым фронтом, Невельской решил провести также предварительную разведку к юго-востоку и юго-западу.
В начале ноября на юго-восток двинулся мичман Чихачев, покинувший службу на корвете «Оливуца», чтобы примкнуть к экспедиции, а на юго-запад отправился Орлов. Незадолго до Нового года они оба возвратились в Петровское и порадовали Невельского хорошими сведениями.
Чихачеву удалось выяснить, что с правого берега Амура к морю имеется несколько путей. При этом большая часть их приводит путника в закрытые бухты и заливы, которых довольно много на побережье. Самый же короткий и наиболее удобный путь к морю — тот, что ведет из селения Кизи. Важная особенность его заключается еще и в том, что от озера Кизи, на котором стоит селение, местные жители пробили к морю просеку, устланную бревнами, а к югу от нее, совсем неподалеку, находится удобный для стоянки судов закрытый залив Нангмар.