— Непонятная газета, до того туманно написано, что и на курево не подходит, — отзывались о «Курьере» моряки.
Дела у Бородина шли хорошо. «Алмаз» в плавание не ходил, и это создавало условия для регулярной связи с большевистской организацией в Кронштадте.
— Что-то ты всегда возвращаешься с берега трезвым? Уж не записался ли в революционеры? — полусерьезно, полушутя спросил однажды у Бородина боцманмат Николай Дымура.
— Записался и тебе советую, — ответил Бородин.
Бородин не придал значения словам Дымуры. Правда,
он знал, что обычно матрос, систематически возвращавшийся трезвым с берега, брался «на карандаш», за ним следили. Таких подозревали, что на берегу они встречаются с подпольщиками, а может и сами ведут революционную работу. Трудно установить, написал Дымура донос или нет, только вскоре о революционной деятельности Петра Бородина стало известно штабу Кронштадтского порта и как «замеченный в политической пропаганде» он был уволен со службы во флоте в дисциплинарном порядке 2. А некоторых общавшихся с ним матросов перевели на другие корабли.
Последующие два года «Алмаз» находился в заграничных плаваниях, возвращаясь в Петербург только на зиму. 23 июля 1911 года по «высочайшему распоряжению» крейсер снялся с бочки на Малом Кронштадтском рейде и отправился вокруг Европы в Черное море.
Перед отплытием произошел такой случай:
Командир корабля капитан 1-го ранга князь Путятин в присутствии старшего офицера, старшего инженера-меха- ника и других чинов производил инспекционный осмотр* обходил все помещения и уголки крейсера. На полубаке командир лицом к лицу встретился с матросом Василием Бабан
28
Василий Бабанский.
ским. Будучи третьего дня на бе-
регу, тот получил нелегальную ли-
тературу, чтобы доставить в Сева-
стополь, и теперь собирался спря-
тать ее подальше.
На «Алмазе» Бабанский слу-
жил с 1910 года. Он отличался
прилежанием и хорошим поведе-
нием. Командир и офицеры не
знали, что Василий Бабанский еще
до назначения на «Алмаз» участ-
вовал в рабочем движении в Пет-
рограде, а на крейсере состоял чле-
ном подпольной революционной ор-
ганизации.
Путятин поинтересовался, что за сверток в руках молодого матроса.
— Это братишки просили купить на берегу «Жития святого угодника Николая». Изволите посмотреть, ваше сиятельство?
Находчивость и уверенный, спокойный тон выручили. Командир не стал смотреть «святые писания», проследовал дальше.
Благополучно завершив плавание вокруг Европы, 23 августа «Алмаз» стал на якорь в Севастопольской бухте и был включен в состав Черноморского флота. До начала первой мировой войны он нес вспомогательную службу, ходил в Пирей, Неаполь и другие порты Средиземного моря.
Началась первая мировая война. Защита морских коммуникаций, оборона побережья от вражеского вторжения, поддержка приморского фланга Кавказской армии, нарушение морских сообщений противника, блокада Босфора- таковы главные задачи, которые решал Черноморский флот в ходе войны. Во всех операциях участвовал и экипаж крейсера «Алмаз».
29
В октябре 1914 года Турция вступила в войну на стороне Германии. По плану кайзеровского командования Турция должна была вести наступательные операции против России на Кавказе. В Черное море вошли германские крейсеры «Гебен», «Бреслау» и другие корабли. Но наступление турок провалилось. В конце 1914 — январе 1915 гг. русские войска разгромили турок.
«Алмаз» много раз отличался в боевых операциях. Он дважды (5 ноября 1914 г. и 27 апреля 1915 г.) вместе с крейсерами «Память Меркурия» и «Кагул» вел бой с «Ге- беном» и «Бреслау». При участии «Алмаза» в 1915 году были потоплены шесть турецких военных транспортов.
Утром 26 января 1915 года во время выполнения боевого задания возле турецкого порта Зунгулдак «Алмаз» попал под обстрел береговой батареи. Один снаряд пробил борт у самой ватерлинии * ** и в трюм хлынула вода. С большим трудом удалось подвести пластырь, — мешала сильная волна. Заделав пробоину, «Алмаз» взял курс на Батум. Во второй половине дня вдали показался какой-то транспорт. Несмотря на повреждение, «Алмаз» начал преследование судна, на всех парах уходившего в район Трапезунда. Расстояние быстро сокращалось. Вскоре турецкий пароход «Брассы», шедший с военным грузом, вынужден был поднять сигнал о сдаче. Сняв турецкую команду и потопив судно, «Алмаз» продолжал свой путь.
Гальванеру Алексею Клименко захотелось узнать, что думают о войне турки. Некоторые из турецких моряков знали русский язык, до войны часто бывали в Одессе.
— Что, ребята, попались? — обратился Клименко к одному пленному. — Не соглашались бы возить оружие, вот и сидели бы дома. Или вы любите воевать?
* Ватерлиния — черта вдоль борта для определения нормальной осадки судна.
** Пластырь — брезент, специально приспособленный для временного прикрытия пробоин в корпусе корабля.
30
— У нас говорят; кто ест толь-
ко мед, тому он быстро надоедает.
А война — не мед, всем опротиве-
ла, — ответил пленный.
— Так почему же вы не бро-
саете воевать? Зачем возите ору-
жие?
— Если наша армия в Трапе-
зуй де будет без оружия, то вы за-
хватите Турцию.
— Зачем нам турецкая земля,
у нас и своей вдоволь. Думаешь,
нам не надоело воевать? Тоже,
брат, по десятое число надоело!
Такие беседы велись в присут-
ствии многих свободных от вахты
матросов. В Батуме пленных сдали
на берег. На «Алмазе» остался лишь необычный трофей-
шестивесельная шлюпка, подобранная на месте потопления
турецкого парохода. Матросы прозвали шлюпку «Турчан-
кой». Часто слышалась команда боцмана: «Спустить «Тур-
чанку». И б памяти каждого возникало воспоминание о ту-
рецких матросах и кочегарах с парохода «Брассы», кото-
рые, как и русские моряки, были обмануты своим прави-
тельством и брошены в кровавую бойню.
Служба в царском флоте вообще была тяжелой и безрадостной. А служба на «Алмазе» в годы войны сделалась совсем невыносимой. Командный состав здесь подобрался особый. Офицеры состояли преимущественно из сынков родовитых дворян, крупных помещиков и фабрикантов. Именитые отцы старались пристроить своих отпрысков на корабль, славившийся комфортом. Правда, были на крейсере некоторые офицеры, которые не гнушались матросов и вместе с ними проявляли героизм и боевую стойкость. Но таких были единицы. Большинство же офицеров прене
Алексей Клименко.
31
брежительно относилось к нижним чинам, унижало их человеческое достоинство. Хотя по уставу рукоприкладство запрещалось, однако многие не считали зазорным и предосудительным дать волю своим рукам. За всякую мелочь матросы отправлялись в карцер, оставлялись без берега, попадали в плавучую тюрьму, стоявшую в Северной бухте Севастополя. Сплошь и рядом применялось дисциплинарное взыскание «под винтовку». Это было одним из самых тяжелых и унизительных наказаний: матроса ставили на солнцепеке или на холоде с винтовкой в руках в положении «смирно» на два часа. Немало было таких офицеров, которые заставляли матроса к трму же надеть набитый песком или кирпичом вещевой мешок весом не менее пуда, а на носки сапог клали несколько спичек. Стоило наказанному хоть слегка шевельнуться, — спички тотчас сваливались. Это считалось нарушением, и снова — «под винтовку». После двух часов стояния в положении «смирно» палуба под ногами становилась мокрой от пота.