Когда же Бог будет всяческая во всех[316], тогда и мы явимся обладателями вечности, и уже не отчасти, а в полноте. К этому «краю желаний» стремится душа[317]. Тогда только возможна будет ничем не омраченная радость. А теперь, празднуя не горнюю, а только еще дольнюю Пасху, только образ той вечной, мы все-таки не достигаем совершенного покоя радости. Однако и эта Пасха действует на душу удивительным образом.
Знаю одного человека в Париже, который с Великой Субботы до третьего дня Пасхи, в течение трех дней, был в состоянии видения, которое в образах нашего земного бытия он находил возможным выразить только словами, что он видел утро невечернего дня. Утро — потому что свет был необычайно нежный, тонкий, «тихий», как бы голубой. Невечерний же день — вечность.
Помню еще, как три года тому назад, при первой нашей встрече, почувствовав дыхание вечности, мы с Вами затаили на время дыхание…
Часть четвертая. Разрыв
Многие из Его учеников, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?.. С этого времени многие из Его учеников отошли от Него и уже не ходили с Ним. (Ин.6:60, 66)
Письмо 23. «Пусть живет по-своему»
О братстве «Ζωή». Отречение от мира — непрерывный подвиг всей жизни. Что есть сущность христианского послушания. Беседа со старцем Силуаном: старец и оракул. Ответы старцев по сердцу вопрошающего
Афон, 7 (20) апреля 1936 г.[318]
῎Οντως ἠγέρθη ὁ Κύριος[319]
Возлюбленный о Господе глубокочтимый отец Димитрий!
Благословите.
Я очень рад, что в Афинах есть столь положительное явление, как ᾿Αδελφότης «Ζωή»[320]. Хорошие отзывы об этом Братстве можно слышать от многих. Но для мирского человека даже элементарная христианская нравственность, как отказ от спиртных напитков, от табака, от посещения мест общественного развлечения, воздержание в пище, честность, скромность и целомудрие, и тем более целибат, представляются уже пределом совершенства и отречения от мира и от себя, и даже как ὑπερβολή[321]. Зная это, я не придаю большого значения их отзывам, радуясь только тому, что их удивление и благоговение к подвижникам полезно прежде всего для них.
Вас я знаю как человека, не склонного увлекаться, скорее, рассудочного и даже иногда слишком критически настроенного. Принимая это во внимание, а к тому же и Вашу опытность в духовной жизни, Ваш восторженный отзыв о братстве «Ζωή» я воспринимаю с особою серьезностью. Мне стыдно за Афон, и прежде всего за самого себя. Я на Афоне не встретил того совершенства, которое Вы нашли там. Живя в лучших, чем они, условиях, мы не достигаем их высоты. Уже давно до глубины души я осознал, что мы отреби миру и всем попрание — περικαθάρματα τοῦ κόσμου… πάντων περίψημα[322].
Отречение от мира не есть единожды совершаемый акт; отречение от мира — непрерывный подвиг всей жизни. Безмолвие — показатель степени отречения, отрешенности от мира. Чистота ума соответствует степени отречения от мира. А если мир понимать как «совокупность страстей»[323], то совершенное отречение будет совершенным бесстрастием. В этом смысле мы совсем еще не отреклись от мира; мы только телом удалились из мира.
Вы хвалите «Ζωή» за отказ «от всякого компромисса и оппортунизма», которые являются едва ли не главным принципом всей нашей деятельности и поведения. Вы отмечаете у них «совершенное послушание», а у нас даже и человеческой дисциплины нет.
Сущность христианского послушания я вижу в молитвенном искании воли Божией и следовании ей. Под дисциплиною я разумею или добровольное (например политическая партия), или вынужденное (например армия) подчинение человека человеку, что является необходимым условием успеха всякого общественного человеческого предприятия.
Можно только порадоваться тому, что Вы, наконец, нашли это и в Православной Церкви. Читая и перечитывая Ваш отзыв («требуют такой хрустальной чистоты и подчиненности… все молчаливые, чинные, сдержанные… Дело не построено на быту… а на сознательности» и так далее), я вижу, что у нас все наоборот. Мы самые настоящие варвары. Мне понятно, что Вы теперь отдыхаете душой в их среде после нашего варварства.
318
№ С–11 согласно нумерации G1. Письмо написано в ответ на письмо № 1 Д. Бальфура от 7 апреля 1936 г. из Афин, куда Бальфур переехал после изгнания его с Афона. См. Приложение II, 1: «Старец не оракул».