Он побежал вперед размеренно и быстро, как истинный охотник. Из железного леса вылетели птерозавры, визжа и каркая. Он шел все дальше, петляя среди холмов. Один раз остановился, собрал пригоршню мха и выдавил из него в рот ледяную влагу. Утолив жажду, он отбросил зеленый комок и вошел под сень огромных деревьев.
Здесь было куда темнее. Железные деревья возвышались вокруг подобно огромным колоннам из серого мрамора. Их древесина была твердой, словно камень, и такой же прочной, и когда ее жгли, чтобы добыть смолу — основу экспорта планеты, — она долго не сгорала, сверкая подобно расплавленному металлу.
Железную смолу использовали для производства топлива и клея. Ее заливали в формы, а когда она остывала, придавали ей нужную форму. Сверкающий черный приклад винтовки Гуриана был сделан из такой смолы.
Однажды Империуму потребуется этот ресурс, и Крисаннон займет свое законное место в цепочке торговых маршрутов, но пока он был одним из многих полузабытых пограничных миров. Впрочем, таких людей, как Гуриан, это вполне устраивало. Он мог охотиться, кормить свою семью, попивать моховое пиво в городском баре, и жизнь казалась ему прекрасной. Одного горизонта и мира было достаточно.
Следов становилось больше, они виднелись отчетливее. Строенные копыта одинокого лугового быка, за которым он шел, глубоко впивались в моховой покров леса. То тут, то там были видны участки, где бык жевал влажный мох, чтобы напиться, так же, как и Гуриан. Это был старый одинокий зверь, изгнанный из стаи. Пуля прекратит его скитания, и Гуриан вырежет лучшие куски мяса, глаза, язык и соберет немного жира.
Вареные бычьи глаза считались на Крисанноне деликатесом, язык — богатым источником белка, а жир можно было растопить и жечь в лампах. Снять толстую шкуру и вынуть внутренности было невозможно без нужных инструментов — и лесные падальщики устроят пир, когда Гуриан удалится.
Шагая через лес, он почувствовал, что за ним следят. Сработало шестое чувство человека, который провел всю жизнь в лесах.
Охотник остановился и перезарядил ружье: снял пластиковый колпачок с дула, вложил четыре патрона в подствольный магазин, после чего движением цевья послал один заряд в ствол. Пустотелые пули в патронах были огромными — размером с его палец. Гуриан видел однажды, как человека разорвало такой пополам. Ее было достаточно, чтобы уложить самого крупного быка, если попасть куда нужно.
Он вдруг остановился, осознав, что карканье и хлопанье птичьих крыльев в кронах прекратились. В лесу стало неестественно тихо. Он медленно огляделся, держа ружье наизготовку. Что-то было неладно. Глупые птерозавры наверху тоже затаились и наблюдали.
Но ничего необычного не происходило. Раздраженный собственным волнением, Гуриан двинулся дальше. Среди своих он был известным и уважаемым охотником, знающим о лесе многое. Большинство людей боялись железного леса, ибо в тени деревьев рыскали опаснейшие звери, но Гуриан на своем веку повидал многих. Он знал, когда нужно сражаться, а когда — бежать или замереть, ожидая, пока чудовища пройдут мимо. Существовали правила, и, чтобы выжить, требовалось соблюдать их, иначе лес забирал жизнь. Впрочем, в этом не было ничего мистического.
След, по которому он шел, вдруг изменился: бык побежал. Гуриан заметил царапину на железном дереве от рога животного, будто бы то пыталось боднуть кого-то, но промахнулось. На мхе были и другие отметины. Зеленый лесной ковер оказался вытоптан. Тут побывали еще звери. Заинтригованный, Гуриан вгляделся, а нагнувшись, заметил возле своего ботинка странный ярко-зеленый круглый гриб, какого он раньше не встречал.
Он встал на колено и вынул старый железный нож. Гуриан коснулся гриба кончиком и на секунду замер, шокированный. Он мог поклясться, что гриб шевельнулся, пытаясь увернуться от острия.
Завороженный, поскольку найти в лесу то, чего он еще не видел, было непросто, если не сказать невозможно, Гуриан сорвал гриб. Он был странно тяжелым, и, принюхавшись, охотник уловил резкий запах мускуса. Этот гриб точно не был обычным.
Гуриан раздавил его в кулаке.
— Трон!
Он бросил его и для верности растоптал каблуком.
В остатках гриба ему на секунду померещилось какое-то человекоподобное существо, свернувшееся подобно эмбриону. Им овладело дикое отвращение. Он топтал останки, пока они не превратились в зеленую массу.
Тишина казалась густой, как туман. На секунду Гуриан ощутил желание броситься прочь из леса, ощутить порывы ветра на лице, увидеть крыши города, жену и сына, которые ждали его. Но это было бы унизительно.