– Растет.
– Нарастает.
– Силу берет.
Волнуются люди, торопят время.
– Быстрее, быстрее! – кричат Ладоге. – Эй, не ленись, мороз!
Приехали к Ладожскому озеру ученые-гидрологи, это те, кто изучает воду и лед, прибыли строители и армейские командиры. Первыми решили пройти по неокрепшему льду.
Прошли гидрологи – выдержал лед.
Прошли строители – выдержал лед.
Майор Можаев, командир дорожно-эксплуатационного полка, верхом на коне проехал – выдержал лед.
Конный обоз прошагал по льду. Уцелели в дороге сани.
Генерал Лагунов – один из командиров Ленинградского фронта – на легковой машине по льду проехал. Потрещал, поскрипел, посердился лед, но пропустил машину.
22 ноября 1941 года по все еще полностью не окрепшему льду Ладожского озера пошла первая автомобильная колонна. 60 грузовых машин было в колонне. Отсюда, с западного берега, со стороны Ленинграда, ушли машины за грузами на восточный берег.
Впереди не километр, не два – 27 километров ледяной дороги. Ждут на западном, ленинградском берегу возвращения людей и автоколонны.
– Вернутся? Застрянут? Вернутся? Застрянут?
Прошли сутки. И вот:
– Едут!
Верно, идут машины, возвращается автоколонна. В кузове каждой из машин по три, по четыре мешка с мукой. Больше пока не брали. Некрепок лед. Правда, на буксирах машины тянули сани. В санях тоже лежали мешки с мукой, по два, по три.
С этого дня и началось постоянное движение по льду Ладожского озера. Вскоре ударили сильные морозы. Лед окреп. Теперь уже каждый грузовик брал по 20, по 30 мешков с мукой. Перевозили по льду и другие тяжелые грузы.
Нелегкой была дорога. Не всегда здесь удачи были. Ломался лед под напором ветра. Тонули порой машины. Фашистские самолеты бомбили колонны с воздуха.
И снова наши несли потери. Застывали в пути моторы. Замерзали на льду шоферы. И все же ни днем, ни ночью, ни в метель, ни в самый лютый мороз не переставала работать ледовая дорога через Ладожское озеро.
Стояли самые тяжелые дни Ленинграда. Остановись дорога – смерть Ленинграду.
Не остановилась дорога. Дорогой жизни ленинградцы ее назвали.
Боевое орудие
Чтобы еще больше помочь Ленинграду, чтобы сократить путь для доставки грузов, надо было отбить у фашистов Тихвин. Получили войска боевой приказ.
В боях за Тихвин прославился сержант Ильдар Маннанович Маннанов. Был Маннанов артиллеристом.
Началось наше наступление. Фашисты пытались его остановить. Сами бросались в атаки. Наступали пехотой, танками. На участок, на котором находилась батарея Маннанова, обрушилось сразу 14 фашистских танков.
Отбили артиллеристы атаку фашистских танков. Даже сами вперед продвинулись. Только расставили, укрепили солдаты орудия на новых позициях, как фашисты снова пошли в атаку. Гремели фашистские пушки, стреляли фашистские танки, яростно рвались вперед фашисты.
Трудно пришлось батарее, в составе которой сражался Маннанов.
Вышло из строя одно орудие. Вышло второе. Бой был в зените, в самом разгаре. А на батарее из четырех осталось только одно орудие. Выходили из строя и артиллеристы. Меньше их с каждой минутой, меньше. Еще немного – и при орудии остался только один Маннанов. Еще немного – и ранен в бедро Маннанов.
Замолчало, прекратило огонь орудие. Рванулись сюда фашисты. Движутся танки, за ними идет пехота.
И вдруг по пехоте, по танкам снова огонь ударил. Это снова к орудию стал Маннанов.
Начался грозный неравный бой.
Не видел солдат ни землю, ни небо, ни солнце. Видел лишь танки, видел идущую за танками вслед пехоту. Хватал он снаряды, вбрасывал в ствол пушки. Стрелял, стрелял и стрелял.
Разные были снаряды на батарее: бронебойные, осколочные, шрапнельные. Бронебойные – те, которыми бьют по танкам. Осколочные и шрапнельные – эти предназначаются для пехоты.
Чередует снаряды Маннанов. То по пехоте ударит снарядом шрапнельным, осколочным, то бронебойным по танкам бьет.
Отбил он фашистов. Прекратили на время они атаку. Посмотрел артиллерист на снаряды. Лишь два снаряда лежит рядом с пушкой.
Два снаряда! И снова ударят сейчас фашисты.
Но время спасло солдата. Стало темнеть.
Не возобновили враги атаку. Осмотрелся теперь Маннанов. Нет из своих никого кругом. Ни рядом, ни справа, ни слева. Один он на этом месте. Крикнул налево, крикнул направо. Не отозвался никто Маннанову.
Присел на лафет солдат. Усталость пришла к артиллеристу. Заныло бедро от раны. «Что же делать? – решает Маннанов. – Оставить позицию. На поиск идти своих. Но разве можно бросить врагам орудие?!»