Молодые люди дышали тяжело, словно не ехали, а бежали бегом.
Юджин бросил таксисту деньги, помог Дебби выйти и, обняв за талию, повел к лестнице. Она нашарила в сумочке ключ, отперла дверь, и…
И они наконец-то остались наедине. В темноте и тишине, нарушаемой лишь их громким, прерывистым дыханием…
Дебби уронила сумочку на пол и обвила руками шею Юджина. Прижалась к нему всем телом и слегка шевельнула бедрами.
Он застонал и едва не раздавил ее в своих объятиях. Губы их приоткрылись и слились. И Дебби впервые изведала сладостное прикосновение его языка, скользнувшего ей в рот и чувственно поглаживающего внутреннюю сторону губ.
— О-о-о… — выдохнула она ему в рот и ответила на поцелуй с равным пылом. И чуть с ума не сошла, ощутив неоспоримое свидетельство его возбуждения.
Она снова шевельнула бедрами, прижалась сильнее и вырвала у него еще один ответный стон.
— Дебби… Дебби… не надо… подожди… — с трудом произнес Юджин, расставшись со сладостными губами.
— Но почему? Почему? — чуть не плача, спросила она. Все ее тело томилось и болело, стремясь к чему-то, чего она не знала, но что дать ей мог только он, Юджин.
— Деб, я боюсь, что не смогу остановиться вовремя…
— Но я не хочу, чтобы ты останавливался!
— Ты уверена?
— О, Джин, — простонала она, — ну почему мы так долго разговариваем?
— Потому что я должен убедиться, что ты не пожалеешь потом, — ответил он, окончательно теряя голову от ее близости, от призывного жара ее тела.
— Не пожалею… Иди же ко мне, ну пожалуйста, — извиваясь от возбуждения, молила она.
Все еще не решаясь поверить, Юджин медленно провел рукой и потом, наконец-то, о, наконец-то обхватил роскошное сокровище — округлую грудь с напряженным соском. Опустил голову и поцеловал, не обращая внимания на мешающую одежду. Затем подхватил Дебби на руки, и понес к кровати, и положил на нее, и принялся ласкать так, как и представлял.
Медленно-медленно расстегнул многочисленные пуговицы, не отводя глаз от прелестного лица, освободил ее от тонкой, но ставшей нестерпимой преградой блузки и задохнулся, увидев сдерживаемую одним только лифчиком прекрасную грудь. Провел рукой сначала по левой, потом по правой. Дебби содрогнулась и выгнулась ему навстречу.
— Какая ты красавица, — прошептал Юджин.
Ответом ему был сладострастный стон.
Дебби потянулась к поясу юбки, но он удержал ее руку.
— Пожалуйста, позволь мне…
Она тут же покорилась, только чуть повернулась, чтобы ему было удобнее.
Юбка, а за ней и колготки полетели куда-то в угол. Дебби лежала перед ним, одетая лишь в полупрозрачное белье, и тяжело дышала.
— Ты… ты Прекрасна, — прошептал он, поглаживая обеими руками стройное молодое тело, и наклонил голову, чтобы позволить губам последовать тем же сладостным маршрутом. Потом вдруг остановился и с трудом произнес: Дебби… Деб… я должен признаться тебе…
— Нет! — в муке выкрикнула она. — Только если хочешь сказать, что женат…
— О, Дебби, ненаглядная моя, что ты? Конечно нет. И никогда не был.
— Тогда молчи. Больше ничто не имеет значения. Пожалуйста, Джин, возьми меня… Я так хочу…
Он застонал, прижал пальцы к ее губам и принялся покрывать ее всю быстрыми жаркими поцелуями.
Дебби стонала все чаще, задыхалась и вскрикивала, моля и призывая его принять в дар ее невинность. Юджин на секунду приподнялся, быстро сбросил с себя одежду и вернулся к лежащему перед ним изумительному, упоительному сокровищу.
— О, Дебби, — прошептал он, — я… я не могу больше… я так хочу тебя…
— О да… да… да… — лихорадочно забормотала она, изгибаясь и притягивая его на себя.
Опустила руку, провела пальцами по его груди, животу и наконец наткнулась на твердый холм его возбужденной плоти. Испуганно отпрянула, но тут же вернулась. Осторожно оттянула резинку трусов и скользнула пальцами внутрь.
И, задохнувшись, коснулась горячей и о, такой бархатисто-нежной и гладкой кожи его члена.
Провела по всей длине самыми кончиками пальцев и услышала полувздох-полувскрик:
— А-а-а!..
Уже смелее обхватила его, с изумлением заметив, что он едва помещается в ее ладони, и начала медленно двигать рукой вверх-вниз. Ответные стоны раздавались все чаще и становились все более хриплыми.
— Я что-то не так делаю? — неуверенно спросила Дебби. — Тебе неприятно?
Юджин повернулся и навалился на нее всем телом, приковав нежную мучительницу к кровати.
— Неприятно?! Да ты с ума меня сводишь, соблазнительница! Подожди минутку, иначе я не выдержу. — Она тут же разжала пальцы, словно обожглась. — О, нет-нет, не убирай, пожалуйста, только не убирай. Ты… ты восхитительна, Дебби, я с ума схожу по тебе, — бормотал он. — Я так долго мечтал об этом, так долго…
— Джин, наверное, я должна сказать тебе, — неуверенно начала Дебби, — что у меня это… в первый раз…
Юджин поднял голову, как-то странно посмотрел на нее, помолчал, потом опустился на колени рядом с кроватью.
— Ты… ты даже не представляешь, что это для меня значит, — с трудом произнес Юджин. — Я постараюсь сделать так, чтобы ты не пожалела, что выбрала именно меня…
— О, Джин… — В прекрасных карих глазах блеснули слезинки, но он не заметил их.
Потому что творил таинство любви, вдохновенное и восхищенное. Он ласкал ее долго и нежно, потом страстно и яростно, пока она не начала кричать, умоляя прекратить эту утонченную пытку.
И только тогда, только тогда он навис над ней всем своим длинным мускулистым телом и медленно, очень медленно и осторожно вошел в нее, горячую и влажную, так осторожно, что она почти не испытала боли, но вскрикнула от наслаждения, ощутив, как он заполнил ее целиком. Юджин помедлил, давая ей привыкнуть к нему, тихо спросил:
— Так не больно?
И когда она помотала в ответ головой, начал двигаться.
Дебби слушала рассказы подружек, читала о сексе, но не представляла, что это может быть таким наслаждением — одновременно сладостным и мучительным. Мучительным, потому что она ощущала, как внутри нее что-то сжимается, сжимается, сжимается, ища выхода, и не находит, заставляя ее стремиться к нему все сильнее и сильнее. И вот… вот… вот сейчас…
Но нет…
Юджин остановился и немного приподнялся над ней. Чувственно провел кончиком языка по ее пересохшим от возбуждения губам и тихо сказал:
— Не спеши… Ожидание не менее приятно, чем свершение. Поверь мне.
— Да… — покорно шепнула она, превозмогая зарождающийся крик разочарования.
Дождавшись, когда Дебби стала дышать спокойнее, он снова начал двигаться. И двигался, пока это что-то в ее животе не начало сжиматься заново. И опять остановился, когда она была уже на грани, и опять ждал, пока спадет напряжение. Дебби едва не рыдала от отчаяния, смутно догадываясь, что ей отказывают в сладостном освобождении.
— Не торопись, верь мне, — шептал он, чувствуя ее разочарование. — Я хочу, чтобы ты ощутила, насколько я благодарен за твой восхитительный дар.
И она поверила и покорно следовала предложенному им ритму, то возносящему ее к вершине, то медленно отступающему. Но с каждым разом они поднимались все выше, к самому гребню волны наслаждения, и наконец… наконец ее захлестнуло, швырнуло вверх, потом вниз… И она закричала в упоении и наслаждении.
А когда сотрясавшие ее спазмы начали утихать, услышала, как он тоже содрогнулся и в муке блаженства воскликнул:
— Деб, о, Деб, я люблю тебя, Деб! Люблю! — И затих, упав ей на грудь.
Юджин медленно пришел в себя, приподнялся и ласково провел рукой по ее щеке. И тут же отдернул, почувствовав, что она влажная от слез.
— Дебби, Деб… — тревожно позвал он. — Что с тобой, любимая? Я сделал тебе больно?
— Ты сделал меня женщиной, Джин, — нежно ответила она, — невероятно счастливой женщиной. Я тоже люблю тебя, Джин! Я люблю тебя!