И снова встал над бетонным выступом солдат. А вместе с ним над крышей избитого снарядами и пулями дома встало солнце, большое и ослепительное. Его лучи яростно ударили по тому берегу. И ударили пушки. Артиллерийская подготовка началась.
Это было только совпадение. В назначенный час свершилось то, что должно было свершиться. Но казалось, что весь фронт салютует подвигу русского солдата. А он шел через набережную в полный рост, бережно прижимал к себе маленькую белокурую девочку, шел, четко печатая шаг, как положено идти знаменщику полка, когда он выносит гвардейское знамя.
...В Берлине, в Трептов-парке, стоит монумент. Русский солдат в плащ-палатке, небрежно накинутой на крутые плечи, в надежных кирзовых сапогах, в которых пройдены тысячи километров, гордо вскинув чубатую голову, с высоты пьедестала смотрит открыто, внимательно, далеко. В правой руке он держит тяжелый обоюдоострый меч, а левой подхватил маленькую девочку. Девочка доверчиво прильнула к груди солдата. Этого солдата знает весь мир. Потому что подвиг солдата, простого русского парня, стал символом Советской Армии, армии-освободительницы, спасшей человечество от коричневой чумы.
А солдат живет в Тяжине.
Три ранения и две контузии дают о себе знать. После демобилизации пробовал сесть за трактор - не получилось. Отсидит за рулем два часа, и такая боль в голове, что хоть криком кричи. Врачи посоветовали переменить профессию.
Переменить профессию... А если она у него одна? И времени для того, чтобы получить вторую, не было, да и не хотел он второй. Любил эту, и думал, что на всю жизнь с ней породнился.
Много дел перепробовал. И ведь нашел.
Вот здесь, около ребятишек. Николай Иванович Масалов почувствовал, что он снова у настоящей работы.
- Люблю я ребятишек, - смущенно говорит Николай Иванович. - И они ко мне тянутся. Еще парнем был, а около меня этот ушастый народец постоянно крутился. С одной стороны, тракторист. Фигура по том временам для деревенских хлопчиков и девчушек довольно привлекательная. Да и как-то все у нас с ними всерьез получалось. Машину ли ремонтировать, рыбу ли ловить - на равных правах, в полную силу.
Ну, и заступником я для них был надежным. Знали, что при мне самый заядлый буян мальца не тронет. Терпеть не могу, когда ребятишки плачут.
Когда в райкоме предложили мне в этот детский садик заглянуть, пошел, прямо скажу, с охотой. А тут еще всякое запустение и неустройство крепко за душу взяло. Так и остался.
Ничего, с ребятишками мы дружим. Нашли общий язык.
Николай Иванович устало пожал плечами и заключил:
- Вот такие, значит, нынешние наши дела. - И тут же, спохватившись, задумчиво сказал:
- Смотрю я на этих малышей и часто ту девочку вспоминаю. Где она? Не я ей жизнь дал, конечно. А все-таки родная вроде мне. Теперь ведь большая.
Да, годы идут.
Давно отгремели победные залпы. О прошлом теперь напоминают только старые фотографии, которые бережно хранят жена и дочурка, да письма друзей: не забывают однополчане своего друга. И он помнит их.
Надо было выяснить еще один вопрос. И я задал его.
- Как случилось, что об этом подвиге так долго никто не знал?
Николай Иванович на минуту задумался, потом заговорил медленно, рассудительно.
- А я ведь и сам не догадывался, что стою на этом пьедестале. Да и почему я? Тысячи ребятишек спасли в те дни в Берлине наши солдаты. И почти каждый раз приходилось ради маленькой жизни рисковать большой. Вот и рассудите, что к чему.
Да, такая это была война. И еще много лет спустя будем мы узнавать новые и новые имена героев, удивляться силе, мужеству и человеколюбию русского солдата.
А девочку ищут. За это благородное дело взялись берлинские молодежные газеты.
Николай Иванович рассказывает, что он передал ребенка в штаб танкового батальона, который в тот день поддерживал их полк. Еще помнит, что девочка была белокурая.
Вот и все приметы. Немного, конечно. Но хочется все-таки верить, что наступит день, когда у памятника-монумента в Берлине бросится на грудь бывалого воина незнакомая и родная белокурая девушка. И они пойдут вместе по городу, вставшему из руин, столице нового немецкого государства. Им будет что вспомнить. Они найдут что рассказать друг другу.
Николай Иванович Масалов - старший сержант запаса первой категории. Солдат не забывает старую воинскую науку. На всякий случай, пока не угомонились те, за океаном. Да и кое-кто в Западной Германии оказался с короткой памятью. Так что забывать эту самую науку вроде рановато.