— Отдохните, подумайте, и потом просто позвоните, — сказал он вдруг таким тоном, что Кристину обдало волной жара одновременно с пронзительной догадкой: он знал, что она ему лгала. Как объяснить ему, что она, пожалуй, давно уже не была так правдива, как в эту минуту — если не по форме, то по сути? Ей действительно хотелось помочь ему, и еще более нестерпимо хотелось принять его заботу, но мысль о том, чтобы признаться в содеянном, и тем более донести на собственную сестру, была недопустима. В чем она могла обвинить Джеки, если и сама не была уверена в ее вине? И если бы даже была, как могла она донести в полицию на родную сестру?
— Я позвоню, если вдруг что-то узнаю, — пообещала она, охваченная внезапной решимостью. Да, она действительно попробует что-то узнать, использовав свою последнюю зацепку. Ни одно частное лицо не могло быть могущественным настолько, чтобы с легкостью устраивать в чужой стране убийства и пожары. Ни один обычный человек не мог бы отправлять других в консульство за решением личных проблем. Чем бы ни занимался этот проклятый Владимир, она найдет его и потребует объяснений!
Глава 10
Генеральное консульство России в Сан-Франциско располагалось в самом дорогом районе города — Пресидио. Все еще инстинктивно опасаясь слежки, Кристина остановилась на пару кварталов выше нужного здания, хотя умом понимала: любая спецслужба без всяких проблем отследит этот несложный трюк. Припарковавшись, она вышла на улицу и остановилась на мгновение на вершине холма, глядя на открывшуюся перед ней картину. Казалось бы, за долгое время жизни в Калифорнии Кристине следовало привыкнуть к подобным пейзажам, однако она все еще обращала внимание на красоту — особенную красоту приморского города, сочетающего в себе два, казалось бы, редко сочетаемых ощущения — роскоши и полной свободы.
У ее ног лежала устремленная вниз лестница, обрамленная ровно подстриженным кустарником. Она завершалась аккуратной клумбой, в середине которой красовалось разрисованное каменное сердце, а за ним, отделенный полоской зелени, вновь начинался город — очаровательные викторианские дома с черепичными крышами, доходящие до самого залива. Видневшаяся вдали вода, обрамленная оправой гор, чуть размытых на горизонте туманной дымкой, казалась чистой и совершенной, как первозданная материя, из которой возникла земля. Кристина не знала, почему это странное сравнение пришло ей в голову, но девственная чистота водной поверхности, стремящейся окончательно растворить в себе зеленоватую линию гор и слиться с небом, завораживала ее, словно в первый день. И город вновь превращался в прибрежного франта — безукоризненно одетого ленивого мечтателя, окрыленного своей беспечной праздностью и жаждой романтики, и не знающего еще темных сторон жизни.
Кристина спускалась по каменным ступенькам, с каждым шагом погружаясь все глубже в парк, в город, в залитую солнцем безмятежность, среди которой на строгом шестиэтажном кирпичном здании вызывающе надменно возвышался российский триколор. Кристи в последний раз оглянулась по сторонам в тщетной надежде распознать возможную слежку, намерено демонстративно достала паспорт, который ей нужно было обновить, и решительно шагнула внутрь.
— Простите, — обратилась она к охраннику. Он оторвал глаза от стола и равнодушно посмотрел на нее.
— Мне нужно обновить паспорт, — выпалила Кристина, неопределенно махнув рукой с документом и, выждав паузу, неловко добавила: — И еще поговорить с Владимиром из службы безопасности. Это очень срочно. Меня зовут Кристин Уоррен.
Ответом была тишина, а затем, после долгой паузы охранник произнес:
— Подождите здесь.
Она села на стул в холле, оглядывая дорогой паркет и величественный мрамор стен. В этом здании действительно было красиво, но от волнения Кристина уже не могла воспринимать красоту. Чем дольше длилось ожидание, тем непреодолимее было ее желание встать и уйти, никогда не возвращаясь сюда. Вновь и вновь Кристина прокручивала в голове свои возможные ошибки. Зачем она начала с этого проклятого паспорта, и не обозначила сразу, что ей нужно увидеть Владимира? Какой смысл был пользоваться предлогами здесь, внутри консульства? Следовало ли ей сослаться на свою сестру сразу, как только она вошла?… Полчаса. Сорок минут. Никакой Владимир так и не появлялся.
Он возник внезапно, на сорок пятой минуте ожидания, выйдя из коридора — довольно обаятельный мужчина средних лет, немного тучный блондин.