— В банке предупреждены? — резко осведомился шеф.
— Да.
Деррик выжидательно смотрел на начальника.
— Она может сбежать и уже не вернуться. Мы упустим ее, — добавил он наконец.
— Но у нас до сих пор нет оснований ее задерживать, — с сожалением ответил Рутерфорд. — Если мы вызовем ее на допрос, нам все равно придется потом отпустить ее.
— Схема очевидна, — настаивал Деррик. — Кристин подыскивает среди своих клиентов людей, имеющих допуск к важным для русских областям: работа в оборонной сфере, технологии двойного назначения, государственная служба и все в этом роде. Она рекомендует им агентство своей сестры, а попутно, видимо, собирает информацию об их возможных слабостях и уязвимости для манипуляций и соблазнения, как это было в случае Дилана МакГауэра. За каждую такую услугу она получает большие деньги из России. При этом собственно шпионажем занимаются уже профессиональные разведчицы — так называемые «русские жены». Кристин, похоже, не брезговала и разрушением семей, если клиент того стоит — мы выяснили, что она занимается только индивидуальным, а не семейным консультированием, что намного облегчает эту задачу. Но в случае с Хиггинсами она не могла добиться развода, потому что, как пояснил мне сам Ральф, проблема упиралась в неразрешимый финансовый вопрос и опеку над ребенком. Тогда русские просто устранили помеху. Им нужен был легальный брак — без него «русская невеста» не смогла бы въехать в США и близко подобраться к интересующему их объекту.
— И ты думаешь, они готовы были пойти на такой риск, как убийство американских граждан на территории США? — скептически осведомился шеф.
— Они почти ничем не рисковали, — уверенно заявил Деррик. — Если бы речь шла об убийстве перебежчика, государственного деятеля, теракте или чем-то подобном — тогда да, риск разоблачения и международных последствий был бы слишком велик. Но здесь формально имела место всего лишь авария, в которую попали самые обычные люди. Это намного проще осуществить, и шансы, что кто-то может заподозрить российские спецслужбы в такой операции, минимален. Если бы не случай МакГауэра и мое решение пообщаться с Хиггинсом в тот самый день, мы никогда бы не узнали об этой аварии, и даже полиция не обратила бы на нее внимания. Мы узнали о случившемся буквально чудом.
— Проблема только в том, что ни поведение Натальи, ни Кристин не похоже на действия профессиональных разведчиков, — не сдавался Рутерфорд.
— Это может быть агентура. У Кристин не было возможности пройти какую-то подготовку. Она приехала сюда в восемнадцать лет, а Майкл Уоррен не работал в какой-то важной для шпионов сфере, так что, скорее всего, для нее шпионская деятельность началась только с появления «Незнакомки». Более того, похоже, что убийство стало неожиданностью для нее самой. Когда я разговаривал с ней, было видно, что она паникует, и готова вот-вот сорваться. Еще один штрих. На следующий день после возвращения из консульства она позвонила Асэми Сато — может быть, вы помните громкое дело с ее шестнадцатилетней дочерью.
— Какое отношение Асэми Сато имеет к этому делу? — удивился шеф.
— Напрямую — никакого. Но она была клиенткой Кристин несколько лет назад, и повышенный интерес нашей подозреваемой к этому делу именно сейчас может свидетельствовать о каких-то психологических процессах. Возможно, она хочет поговорить с ее дочерью, спросить совета, обменяться эмоциями. Это может свидетельствовать, что только сейчас у нее появилась какая-то идентификация себя с преступницей. Что же касается «русских невест»… Возможно, их вербуют перед самой отправкой, а потом, в случае успешной работы, их обучают более тщательно уже во время визитов в Россию, — предположил Деррик.
— Не слишком ли большой риск — доверять секретные сведения о будущих мужьях и сам сбор информации необученной агентуре? — Рутерфорд листал отчет, явно пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы.
— Риск есть, но есть и важный плюс — дилетанты ведут себя естественно. Их сила в незнании правил и шаблонов, и потому их сложнее заподозрить.
— Возможно, ты прав. Но у нас все еще нет доказательств, кроме поступления денежных средств на счет мисс Уоррен и ее участившихся контактов с сестрой и российским консульством. Этого все еще недостаточно для ареста. Мы не можем обвинить ее в убийстве — у нее есть алиби на это время. И в поджоге мы тоже не можем ее обвинить — все камеры наружного наблюдения с обеих сторон дома показывают, что она не покидала своей квартиры с вечера 27 августа. Прямого контакта с убийцами и поджигателями у нее, судя по всему, нет. Конкретных случаев шпионажа мы пока не выявили. Обвинить ее в разглашении конфиденциальных данных о клиентах тоже проблематично — никто из них не обращался к нам с такой жалобой. Наталья упрямо отрицает, что получила информацию о своем будущем супруге в «Незнакомке». А теперь, после пожара, у нас и вовсе нет возможности получить полный список ее клиентов, чтобы проверить каждого, — он нахмурился. — Наблюдение за Натальей принесло какие-то результаты?