Наташа почувствовала, как вопреки недоверию в ней предательски рождается надежда на тот самый, удивительно счастливый и почти недостижимый для нее брак.
— Подожди, а как же они добывают информацию, которую, ты сама сказала, человек добровольно не расскажет? — нахмурившись, спросила она, а мысленно почти умоляла подругу дать ответ, который убедил бы ее окончательно.
— А кто это знает? — хмыкнула Лида. — У них свои секреты. Выспрашивают, наверное, под другими предлогами. Кто же их знает. Какая тебе разница? Главное то, что это и правда работает! Обычно ведь знакомство на расстоянии — это всегда «кот в мешке». Все, что человек о себе рассказывает, может быть неправдой. Среди брачных контор тоже хватает мошенников. А здесь подлинная детальная информация. Обычные агентства максимум, что могут подсказать — это как себя вести на первом свидании и какое платье надеть. А здесь ты сразу знаешь, с кем имеешь дело. Незнакомого человека знаешь лучше, чем близких друзей. Что еще нужно для хорошего замужества? Полная уверенность.
Уверенность. Именно этого не хватало Наташе на протяжении всей ее жизни — уверенности, осознания, что в этой жизни есть что-то постоянное и надежное, на что она всегда сможет рассчитывать и сможет гарантировано предсказать. Слишком много в ее жизни было падений и взлетов, слишком часто хрупкий мир вокруг менялся до неузнаваемости, ломался и выворачивался наизнанку, погребая под собой осколки Наташиных достижений.
Будучи дочерью одного из тех, за кем пару десятилетий назад стойко закрепилось название «новый русский», в детстве Наташа испытала всю радость жизни в богатой семье, поездок за границу и неограниченных развлечений. Все закончилось резко, когда у отца начались неприятности с конкурентами, окончившиеся банкротством и тюрьмой. Матери пришлось выплачивать огромные оставленные мужем долги, и Наталья вынуждена была даже бросить университет, так как ей нечем стало платить за учебу.
Затем последовали годы грязной работы за барной стойкой, участие в полумошеннических авантюрах брата, новые проблемы и долги, краткосрочные романы, вспыхивающие, как звезды, в пьяном угаре ночных подпольных казино, и затухающие также внезапно, вместе с тошнотворным похмельем сырого утра. Ей пришлось научиться готовить и стирать, работать допоздна и довольствоваться малым, а тем временем мечта об утраченной красивой жизни ежедневно ныла в душе, до боли разрезая сердце всполохами воспоминаний детства.
И вот, когда брату удалось урвать большой куш, на этот раз закончившийся тюрьмой, Наташа решила действовать. Брату удалось скрыть от следствия полученные деньги, и он передал их на хранение сестре. Наташа восприняла это, как знак, будучи уверенной, что другого шанса вырваться из серой пермской глуши у нее уже не будет. Предсказуемый и управляемый американский муж? Да, в это стоило проинвестировать неожиданно свалившееся на нее богатство.
Сначала все шло просто идеально. Дилан оказался именно таким, как он был описан в досье «Незнакомки», и даже еще более щедрым, внимательным и заботливым. Наташа, в свою очередь, идеально играла привлекающий иностранцев типаж «русской женщины»: наивной и восторженной, мягкой и заботливой, трогательно бескорыстной и смущающейся по любому поводу. Опущенные глаза, наполненные робкой благодарностью улыбки, восхищенные взгляды и трепетное внимание в те моменты, когда Дилан упоминал свою работу — ей казалось, что она сама уже верит в правдивость каждого своего жеста и слова. Ведь это и в самом деле было правдой, разве нет? Разве она в самом деле не чувствовала счастливую благодарность и наивный восторг при первом взгляде на резную линию залива, на бездонную океанскую синеву и нежную дымку над оголенными солнцем холмами?
Завороженная и умиротворенная, все еще заинтригованная экзотикой общения с настоящим американцем, Наташа искренне забывала в такие минуты и о своих честолюбивых мечтах, и о неизвестным путем полученном досье, и о расчетливом цинизме этого замужества. Она с детской непосредственностью растворялась в этом городе, в его слепящей прозрачной синеве и туманных лабиринтах, в бедности и богатстве, в роскоши викторианских особняков и совершенной красоте цветочных клумб, в чарующей старине и бурной современности. В ней проснулось уже, казалось бы, многократное забытое ощущение детства — безмятежного, стабильного, с распахнутыми настежь границами и неуемной жаждой новых развлечений. И этот город она тоже восприняла с детской радостью, почти забывая порой, кому и чему была обязана своим счастьем.