И вновь Кристина почувствовала, как жестокая реальность — такая предсказуемая и шокирующая одновременно — врывается в ее жизнь, окончательно смывая остатки привычного уклада. Да, она жила не в вакууме, но все это время пыталась делать именно то, о чем сказала Женя — прятать голову в песок. Она не могла не видеть, как за последние несколько лет изменилось отношение ее соотечественников к Америке, сколько ненависти, обиды и подозрительности появилось в нем. Она прекрасно помнила историю своей клиентки Айше и ее отца. Но она до последнего момента старалась не замечать, не думать об этом, не впускать негатив в свою благополучную американскую жизнь. Она почти не общалась с русской диаспорой, не смотрела российское телевидение, и, хотя знала, что пропаганда на нем в последние годы стала намного агрессивнее, чем раньше, старалась не придавать этому значения.
Но теперь эта самая пропаганда проникла в ее семью, полностью подчинив себе такого далекого и одновременно все еще близкого ей человека — ее сестру. Евгения не была легковерной, но, если уж убеждалась в правоте чего-либо, разубедить ее было уже невозможно, сколь бы мнимой ни была эта правота. К тому же личные качества Жени, ее потребность быть причастной к чему-то великому и особенному, идеально импонировали настроениям сегодняшней России. Женя наконец-то нашла свою эпоху — время, когда ее увлечения и потребности не казались больше странностью или глупостью, а были востребованы на самом высшем уровне. Из чудаковатого изгоя Джеки превратилась в воплощение новой России, и Кристина понимала, что сестра не откажется от этой долгожданной роли ни за какие сокровища мира.
— Женя, я понимаю, что времена сейчас непростые, — осторожно начала Кристина. — Но поверь, что даже сегодня еще можно избежать выбора. Не для всех, я понимаю. Это не твой путь. Но для меня такая возможность есть. Я больше не хочу и не могу этим заниматься. Я сделала для твоего агентства немало, но все зашло слишком далеко. Ты сама знаешь, что я теперь под прицелом американских спецслужб. Сейчас мне лучше всего просто вернуться в Штаты и начать жить нормальной жизнью, забыв про все это.
— Нет, сестренка, ты не понимаешь, — Женя вплотную подошла к ней. — Не получится вот так просто взять и забыть. Мы слишком глубоко в этом увязли, мы обе. Без тебя ничего не получится. А спецслужбы… Это все не так страшно, поверь. Поживи несколько месяцев обычной жизнью, сделай вид, что ищешь новое помещение под офис. Потом откажись от этой затеи якобы из-за слишком высоких цен за аренду. За это время ты уже перестанешь быть интересна кому-либо. Это же бюрократия, они не смогут тратить ресурсы на слежку за тобой слишком долго, если для этого нет оснований. Не давай им повода. А потом переезжай на Восточное побережье. Это еще интереснее, чем Сан-Франциско! Нью-Йорк — это все мировые финансы, Вашингтон — это чиновники. Мы так сможем разгуляться, таких дел натворить! — она мечтательно закатила глаза.
— Такие вещи решаются, прямо здесь и сейчас, — Женя заговорила увлеченно, и Кристина с удивлением заметила, что ее сестра могла быть харизматичной. Ее глаза горели, лицо преображалось и одухотворялось, и весь облик дышал решимостью. — Ты знаешь, к примеру, что твой Хиггинс нашел себе девчонку в Черногории? И именно тогда, когда у нас уже все почти получилось! Нам очень нужна твоя помощь! Я понимаю, устроить ему вторую женитьбу вряд ли удастся, но для дела достаточно просто выманить его в Россию. Всего одна поездка! Тогда мы соберем на него здесь такой компромат, что он уже не сможет отказаться от нашего предложения! Но без тебя — никак. Я не смогу без тебя, — с неожиданной мольбой добавила она. — Без тебя я все потеряю, что мне дороже всего на свете. Эта работа — мое призвание. Я создана для нее, понимаешь? Мои друзья — это самое дорогое, что у меня есть. Ну, хочешь, я тебя с ними познакомлю? Хочешь, они тебя подготовят? Ты хоть понимаешь, что я предлагаю? Это же величайшая честь, люди такую годами заслужить не могут!
Кристина молчала, пораженная ее порывом. С другой стороны, а чего еще она ждала? Неведомая ранее жалость поднялась в ее сердце и едва не вырвалась наружу слезами. Ее бедная сестра, резкая, жестокая, пуская даже подлая сестра никогда в жизни не видела безусловной любви. С самого детства она привыкла, что никто никогда не полюбит ее просто так, за сам факт ее существования. Она пыталась заслужить любовь родителей, зарабатывая деньги, смысла в которых не видела, пыталась компенсировать нелюбовь сверстников, отгораживаясь от них в свой мир, и даже представить себе не могла, что можно просто жить и быть любимой. Что же удивительного в том, что, став взрослой, она положила свое сердце на алтарь людям, которые не способны были не то, что любить, а даже дружить с ней безусловно? Ежедневно, ежеминутно Женя пыталась заслужить их любовь, больше всего на свете боясь стать им не нужной.