Машина, на которой ехал Ладани, остановилась неподалеку от здания «Энергетики». Майор вылез из «трабанта».
— Двадцать два тридцать, — взглянув на часы, сказал он. — Где они застряли со своим «остином»? — спросил он, обращаясь к сидевшему рядом оперативнику.
— Заехали в гараж, меняют иностранный номер на будапештский. Чтобы никаких подозрений.
— Правильная мысль, — одобрил Ладани.
В эту минуту блеснули фары «остина», остановившегося чуть позади.
— Прибыли, — доложил водитель по радиотелефону.
— Начинаем эксперимент. Внимание! Включите свою рацию и держите ее на приеме.
— Есть, перешли на прием.
Ладани стал набирать номер служебного телефона Имре. После соединения послышались длинные гудки: один, второй... пятый. К телефону никто не подходил. Майор положил трубку. «Остин» два раза моргнул фарами. Ладани включил переговорник.
— Ну что там у вас?
— Мы ясно слышали, как звонит телефон. Звонил пять раз, потом перестал.
— Это и хорошо, мальчики, это прекрасно! Теперь мы едем на квартиру Белы Имре, следуйте за мной!
По дороге майор доложил о первом результате подполковнику Роне. Они условились, что встретятся через час у здания «Энергетики», а пока группа оперативников начнет обследовать кабинет директора.
Ночной вахтер в институте «Энергетика» по просьбе Балинта Роны включил неполный свет и вернулся в свою кабину.
Пройдя по длинному, слабо освещенному коридору, Рона остановился перед лакированной белой дверью с табличкой «Директор», а чуть пониже, более мелким шрифтом, — «Секретариат». Возле дверей в строгом порядке выстроились в шеренгу десять пар ботинок — люди работали в носках.
В конце коридора появилась фигура Ладани, вернувшегося из вояжа в Обуду. Майор поднял обе руки вверх, в каждой держа по ботинку. Приблизившись к подполковнику, он произнес шепотом:
— Ничего. Из квартиры Имре сигнала не поступало.
— Значит, что-то не сработало. — Рона недовольно поморщился. — Ты же знаешь, что разговоры, которые он вел по домашнему телефону, прослушивались тоже.
— Я полагаю, тут другое: «клоп» вмонтирован в какой-то предмет, который Имре постоянно носит с собой. Ты сам же первый подумал об этом и попросил директора оставить все вещи на своих местах.
— Ты прав. Будем искать здесь, идем. Посмотрим, что обнаружили наши молодцы. — Рона взялся за ручку двери, но Ладани тронул его за локоть и указал на ноги. Рона спохватился и с виноватым видом снял свои коричневые, уже порядком разношенные ботинки и поставил их в ряд с другими.
Приемная, где днем властвовала Тереза Кипчеш, была пуста. Зато в просторном кабинете директора перед ними открылась поистине живописная картина: десять человек, среди них Кути и Салаи, словно десять молчаливых призраков, все в носках, в самых невероятных позах ползали по полу, по стенам и чуть ли не по потолку, осматривая помещение сантиметр за сантиметром. Кути трудился у книжной полки. Салаи стоял на самом верху лестницы-стремянки, вывинчивая одну за другой лампочки из люстры.
При появлении Роны и Ладани взоры всех сотрудников устремились на начальство. Салаи с вершины своей лестницы знаком показал: «Пока ничего». Рона в ответ, тоже знаком, ответил: «Продолжать поиски». Работа возобновилась, несмотря на напряженность, настолько беззвучно, что, казалось, пролети комар, будет слышен писк.
Ладани, поразмыслив с минуту, на цыпочках приблизился к рабочему столу директора и принялся разглядывать лежавший на нем портфель-«дипломат». Потом, не раскрывая его, майор осторожно, кончиками пальцев стал ощупывать портфель снаружи. Дойдя до одной из четырех латунных полушаровидных кнопок на днище, служивших одновременно и украшением, и ножками для упора, пальцы Ладани замерли в неподвижности. Знаком подозвав Рону, майор взглядом указал ему на крошечное, едва заметное отверстие на боку кнопки. Подполковник вопросительно уставился на него. Тогда Ладани, все так же молча, но весьма выразительно, показал: «Вот он, «клопик». Нашел я тебя наконец, паскудное насекомое!» Положив «дипломат» на прежнее место, майор взял Рону под руку и, поманив за собой пальцем одного из сотрудников, потащил подполковника к выходу. Когда все трое вышли в приемную, Ладани плотно притворил обитую поролоном дверь и сказал:
— Сейчас я позвоню отсюда в кабинет Имре. А ты, — обернулся он к сотруднику, — пойди предупреди ребят в машине. В «остине» постоянно стоят на приеме, — пояснил он Роне.
Оперативник убежал, а Рона открыл дверь в кабинет, указал на директорский аппарат и знаком пояснил: «Не прикасаться!» Работа приостановилась. Все замерли на своих местах, глядя на аппарат. Ладани набрал номер. В мертвой тишине звонок прозвучал настолько громко и неожиданно, что заставил вздрогнуть даже Рону.
После двух звонков Ладани положил трубку и, подойдя к окну, вынул карманный фонарик и подал световой сигнал. Рона, последовавший за Ладани, увидел, как в «остине», стоявшем внизу на улице, два раза вспыхнул и погас свет.
— В машине слышали два звонка, — шепнул Ладани.
— Правильно, ты и позвонил два раза, — кивнул Рона. — Продолжим эксперимент...
Майор взял с дивана небольшой коврик и, вместе с Роной вернувшись в директорский кабинет, знаками приказал двум сотрудникам завернуть в него портфель-«дипломат» и отнести его в дальний конец коридора. Затем Ладани вновь набрал номер телефона Имре, дав теперь три звонка. На этот раз из «остина» ответного сигнала не последовало.
— Нашел! Вот молодчина! — В порыве благодарности Рона обнял майора за плечи. — Большое тебе спасибо, старина.
— Что делать дальше? — спросил Ладани.
— А ничего. — Рона поискал взглядом свои ботинки. — Верните все на свои места, «дипломат» тоже. На стол, где лежал.
— Мне очень хотелось бы с ним познакомиться поближе. — По выражению лица Ладани было видно, что в нем проснулся профессиональный интерес.
— Обещаю, ты получишь этого «клопа», — заверил его Рона. — А пока извини, теперь мы должны слышать все, что слышат они.
В нагрудном кармане майора вдруг часто замигал световой сигнал «радиосигары». Ладани вынул ее, поднес к губам обратным концом, где находился микрофон, и нажал неприметную кнопочку.
— Я — «Орел», слушаю. Прием!
— Говорит «Центр»! — Оба узнали голос Клары. — Получено сообщение из аэропорта. Через пятнадцать минут совершит посадку рейс номер триста четырнадцать Мюнхен — Будапешт — Дамаск. В списке пассажиров значится Томас Форстер. Товарищи просят срочно вернуть автомобиль на стоянку.
Рона приник к микрофону.
— Бела Имре тоже летит?
— Я спрашивала. В списке пассажиров его нет.
— Надо как-то задержать выход пассажиров в город. Пусть потянут процедуру в таможне и на паспортном контроле, только не привлекая внимания. Машину отправляю! Благодарю за информацию. Я кончил.
Подполковник повернулся к Кути и Салаи:
— Вы оба поедете в аэропорт на «остине». Летите как на крыльях, но не забудьте поставить старые номера. Сигнал о выпуске пассажиров в город дать только после того, как остынет мотор автомобиля. Форстер — старая лиса, надо предусмотреть все. Желаю удачи!
Три минуты спустя «остин» рванулся с места.
— Становится горячо. По правде сказать, я на это не рассчитывал, — посетовал Рона. — Но что с Имре?
Ладани сочувственно взглянул на подполковника.
— Думаешь, что-то могло произойти? Ты же сам говорил, что твой друг не из тех, кто легко сдается.
— Надеюсь, Бела выдержит. Эти люди более тридцати лет ждали удобного момента, не в их привычках терять время попусту. Кроме того, на подготовку они затратили столько сил и средств, что теперь не захотят, конечно, упустить шанс. Бела им нужен и, по всей вероятности, сейчас набивает себе цену, заставляя себя уламывать. А может, проводит время с молодоженами или ведет переговоры с фирмой «Штальблех». Но какова бы ни была причина его задержки в Мюнхене, возвращение Форстера в Будапешт говорит за то, что Имре знает, что делает. Он не допустит промаха, я в этом уверен.