В ворота кладбища мелким шажком просеменила старушка в платочке. Салаи, расположившийся немного поодаль, окинул ее внимательным взглядом и отвернулся. Но старушенция двинулась в его сторону. На левой руке у нее покачивалась корзинка с горшочками и мелким садовым инструментом, в правой она держала лейку из пластмассы. Старший лейтенант сделал вид, что поглощен поисками какого-то надгробья, и, стараясь поскорее отделаться от неожиданной посетительницы, прибавил шагу. Но старушка оказалась непонятно настойчивой и все семенила и семенила за ним следом. Тогда Салаи свернул в сторону и скрылся за огромным склепом. Старушка, оглянувшись, припустилась вдогонку и наконец настигла беглеца.
— Я пришла не на соревнования по бегу, молодой человек, — сердито прошептала она, — а для наблюдения за объектом. Может, вы соизволите все-таки узнать меня?
Салаи от изумления споткнулся о надгробный камень и едва не растянулся во весь рост. Поднявшись с четверенек, он заулыбался.
— Кларика!
— Говорите скорее, где? — заторопила его Клара.
— Правая сторона от центральной аллеи, пятый участок, в седьмом ряду. «Ты для меня все!»
— Вы спятили?
— Да нет. Это такая надпись на могильной плите. Извините. — Салаи, прижав руки к груди, склонил голову.
Клара как ни в чем не бывало засеменила все тем же старушечьим шажком в указанном направлении. Она нашла место тайника и, оглядевшись, облюбовала для своих забот могилу одним рядом ниже, метрах в сорока от объекта наблюдения. Выгрузив из корзинки содержимое, она аккуратно все разложила и не спеша приступила к работе. Медленно, по-старушечьи старательно Клара окапывала газончик, высаживала принесенную с собой цветочную рассаду. С видимым трудом распрямляясь иногда, она поглядывала кругом и, улучив момент, ловко прикрепила на шею под платком миниатюрный микрофончик, а за ухо такой же крошечный репродуктор.
Салаи тем временем с видом человека, исполнившего свай нравственный долг, заложил руки за спину и, неторопливо пройдя между рядами могил, вышел за ворота кладбища. Минуту спустя в тех же воротах появился Кути и в таком же темпе проследовал к похоронному обрядному столу возле часовни.
— Говорит Рона, — тихо проговорил знакомый голос в наушнике Клары. — Вы меня слышите?
— Превосходно.
— А как чувствуете себя на свежем воздухе?
— Можете себе представить! Я так волнуюсь, что путаю лопатку с граблями. Ведь это первое мое серьезное задание, в конце концов!
— Успокойтесь. Салаи меня информировал, что вы справляетесь отлично. И еще одна добрая весть: Бела Имре возвращается вечерним самолетом сегодня,
— Наконец-то! От кого вы получили известие о возвращении Имре?
— От Салаи. На наблюдаемом объекте в тайнике он нашел записку Форстера, адресованную его агенту или агентам.
— Заканчиваю разговор, — заторопилась Клара. В голосе ее прозвучали тревожные нотки. — В воротах появился какой-то мужчина и идет в мою сторону.
— Спокойнее, Кларика! Я в вас уверен.
Нандор Саас, а это был он, приближался. На краю участка он задержался и, делая вид, что беззаботно глазеет по сторонам, внимательнейшим образом исследовал окрестности. Людей нигде не было видно, одна лишь старушка в платочке высаживала цветочную рассаду неподалеку. Саас прошел к седьмому ряду и, остановившись возле четвертой от края могилы, сложил руки и поднял глаза к небу, вознося молитву.
Кути, уже давно спрятавшийся за угол часовни, наблюдал оттуда и за Саасом, и за Кларой, между тем как Саас не мог усидеть его, если бы даже захотел.
Толстяк положил на усыпальницу букет живых цветов, поправил их, а сам ловко и незаметно вынул из тайника, скрытого средь тесанных из камня листьев, заветную коробочку. Бросив прощальный взгляд на могилу, он поклонился ей и направился в обратный путь.
Клара напряженно наблюдала за ним из-под надвинутого на глаза платка. В тот момент, когда Саас обернулся, оглядываясь назад, она нажала кнопку затвора заранее установленной скрытой камеры, потом еще и еще раз.
Незнакомец еще только шел к выходу, а Клара уже шептала в микрофон:
— Он вынул что-то из тайника, унес с собой. Сейчас подходит к воротам. Рост примерно сто восемьдесят сантиметров, грузный, волосы темно-русые, лицо круглое, возраст около пятидесяти лет. Одет в коричневого цвета пиджак и кремовые брюки, на ногах плетеные, нынче модные сандалеты цвета беж. Галстук... Постойте, какой же галстук? Да, тоже коричневых тонов, но не гладкий, а с каким-то затейливым рисунком...
Рона, утирая со лба пот, передавал информацию дальше, по всем постам, занятым в операции:
— ...Шляпа тоже коричневая, поля немного шире, чем теперь в моде. Сейчас он уже вышел за ворота! Всем в зоне немедленно принять объект к наблюдению. Всем оперативным машинам доложить, как приняли приказ!
В динамике один за другим зазвучали голоса:
— «Жаворонок», информацию слышал, приказ понял!
— «Филин», слышал, приказ понял!
— «Синица», слышал, приказ понял!
Рона опять переключил микрофон на себя.
— Остаюсь на приеме! О всех перемещениях объекта прошу докладывать немедленно!
Саас неторопливо вышагивал по тротуару в направлении проспекта Ваци. На узком шоссе сплошным потоком двигались автомобили — утренние часы «пик». Остановившись на углу, он нетерпеливо ждал зеленого сигнала для пешеходов, чтобы перейти на трамвайную остановку.
В первой машине, следовавшей за агентом, сидел Салаи. Не доехав до угла полсотни метров, он тоже ждал. Чуть позади следовал автомобиль Кути. Третья машина, немного поотстав, дожидалась на стоянке перед стадионом.
— Кажется, объект собирается сесть в трамвай, — сказал в микрофон Салаи. — Пусть кто-нибудь от «Филина» сядет вместе с ним.
— Принято! — ответил Кути и вылез из машины.
Саас, мирно ожидавший у перехода, вдруг ринулся сквозь поток автомобилей, словно самоубийца, решивший расстаться с жизнью под колесами. Со стороны можно было подумать, что он хочет успеть на подходивший к остановке трамвай. Лавируя между машинами, Саас проскочил на противоположную сторону улицы и достиг островка трамвайной остановки, но далее не попытался вскочить в вагон, а прошмыгнул перед носом уже отъезжающего трамвая и с ходу нырнул в распахнутую Миллсом дверь бордовых «Жигулей», стоявших непосредственно перед светофором у тротуара. Миллс с места рванул машину и включился в поток движения.
Кути был уверен, что объект сел в вагон. Он бросился за трамваем и едва успел вскочить на заднюю подножку. Какой-то мужчина задержал ногой пневматическую дверь и втащил его за руку внутрь вагона.
Машина Салаи на предельной скорости совершила крутой разворот влево и помчалась вслед за трамваем, который успел за это время отъехать довольно далеко.
— Делай же что-нибудь! — нетерпеливо бросил Салаи оперативнику, сидевшему за рулем. Ему невольно вспомнилась вчерашняя гонка на «остине».
Оперативник, видимо, не уступал Салаи в искусстве вождения и, получив команду, вырвался из ряда, проделав каскад сложных трюков, опередил добрый десяток машин и устремился вдогонку за трамваем.
Кути в это время пробирался с задней площадки через битком набитый вагон вперед, к кабинке вагоновожатого. Напрасный труд! Скользя взглядом по лицам пассажиров, капитан не находил физиономии человека, побывавшего на кладбище. Кути стоял уже у передней двери, но объект как сквозь землю провалился — в трамвае его не было. Кути решил, что объект, пропустив этот трамвай, сел в следующий, а в толпе на остановке он просто его не заметил. Кути сошел на третьей остановке и стал ждать.
«Жигули» с Саасом и Миллсом катились тем временем к площади Карла Маркса. Саас прочитал вслух указание Форстера.
— «Имре возвращается сегодня вечером рейсовым самолетом. Взять под наблюдение немедленно. Не раздражать, не дергать, но ежедневно, один раз в день, давать ему почувствовать, что мы его контролируем. Двадцать седьмого июня Имре вновь вылетает к нам».
Миллс кивнул.
— Хорошо. Значит, до вечера мы можем поразвлечься.