— Тут и теряются все следы, — продолжает Русов. — В роддоме никто не знает, куда она уехала. И уехала ли? Ее спугнул брат Тригубовой. Она ушла с квартиры, уволилась с работы. Но была ли необходимость уезжать из города, да еще не выписав паспорта? Скорее всего, она со старой пропиской устроилась на новую работу, здесь же, в Волгограде.
Начальник отдела после паузы в раздумье проговорил:
— Вполне вероятно. Обрабатывает еще кого-нибудь.
Совещание проходило без прений. Уточнили кое-какие детали, подумали, посовещались. Большинство склонялось к тому, что Лещеву надо задержать.
Но прежде всего ее надо найти. Договорились проверить все лечебные учреждения. Если Лещева не уехала, то она пристроилась в одном из них, не иначе. Тут же разделили районы города между оперативными работниками и установили срок проверки — два-три дня. Одному Русову работы хватило бы на неделю, а то и больше.
Назавтра разморенный дневной жарой Алексей зашел в сквер неподалеку от управления, устало опустился на скамейку и развернул свежую газету. Только успел пробежать глазами по заголовкам, как услышал над собой:
— Товарищ капитан, а я вас ищу.
Алексей оторвал взгляд от газеты. Перед ним стоял Саборов.
— Что случилось?
— Именно случилось. Четыре дня назад ваша Лещева уволилась из третьей поликлиники и выехала из города.
Вот это да-а!.. В тот день, когда Алексей подъезжал к Волгограду, она уволилась. Они могли даже встретиться на вокзале. Куда же она направилась?
Никаких подробностей Саборов не знал. Алексей спросил у него адрес поликлиники и, не теряя времени, поехал туда.
«Не почуяла ли эта птица, что я за ней охочусь? Летает с места на место...» — думал Алексей, вбегая на крыльцо поликлиники.
В небольшом светлом кабинете за столом сидит молодая полная женщина в халате безукоризненной белизны. Это заместитель главного врача Клара Федоровна. У нее черные волосы и большие карие глаза. Смотрит она на Русова серьезно, даже озабоченно, говорит глубоким грудным голосом:
— Да, работала медицинской сестрой. Ничем не отличалась, но свое дело знала. Диплома у нее действительно не было, потеряла, говорит. Но в трудовой книжке значится, что работала медсестрой и даже заместителем главного врача роддома. Как видите, с опытом.
— И почему же уволилась?
— Говорила, что получила письмо от мужа. К себе зовет.
— А вы знаете, где она жила?
— А как же. У меня записано. — И Клара Федоровна достала из стола толстую клеенчатую тетрадь. — На Дар-Горе, улица Ардатская...
Алексей покачал головой и тут же объяснил, что Лещева только прописана там, а жила в другом месте.
Клара Федоровна пожала плечами:
— Не понимаю, к чему такая конспирация?
— Стало быть, для нее так удобнее, — и Алексей принялся расспрашивать, не знает ли кто в поликлинике о ее настоящем местожительстве? С кем она была в близких отношениях?
Клара Федоровна молчит, устало потирает виски и наконец вспоминает:
— Есть у нас одна санитарка, тетей Пашей мы ее зовем. Она должна знать. Не раз я видела, как они о чем-то судачили.
Русов просит позвать тетю Пашу, а сам прикидывает в уме, как с ней вести разговор.
— Вы сами поговорите с нею, — просит Алексей Клару Федоровну, — и не объясняйте, что я из милиции.
Клара Федоровна понимающе кивает в знак согласия. Звонит по телефону в приемную.
Минут через пять приходит пожилая женщина в белой косынке и не в очень чистом халате. Лицо у нее полное, озабоченное. Она бросает на Русова любопытный взгляд.
— Прасковья Ильинична, — обращается к ней Клара Федоровна официальным тоном и даже несколько строго, — вы не знаете, куда уехала Лещева?
— Какая Лещева?
— Анна Ивановна.
— Нет-нет, не знаю, Клара Федоровна, не знаю, — торопливо отвечает тетя Паша и косится на Алексея недоверчивым взглядом.
— А где она жила в последнее время?
— Откуда же мне знать, Клара Федоровна? Что вы! Она же сестра, а я кто?
Алексей пожалел, что доверил вести разговор Кларе Федоровне: больно она строга. Поспешные ответы тети Паши заставляли не верить этой женщине.
— Прасковья Ильинична, — начал он дружеским тоном, — вы же с Анной Ивановной не раз за самоварчиком сидели. Неужели она ничего не говорила?
— Что вы! Что вы! — воскликнула та тревожно. — Откуда вы взяли? Никогда я с нею за самоваром не сидела. У меня и самовара-то нет. И ничего мы не говорили.