Покидая свое гнездо, Заволжский, сгорбившись, жался к конвоировавшим его милиционерам, словно искал у них защиты от справедливой ярости людей, милосердием которых нагло пользовался.
...В окошечко просунулась холеная рука с золотым кольцом на безымянном пальце и положила на стол исписанный лист бумаги. Вслед за этим за окошечком просительно проворковал приятный баритон:
— Барышня, будьте любезны, не откажите выправить новый документик.
Младший милиционер Татьяна Федорова с неприязнью посмотрела в окошечко — она не любила старорежимного обращения к себе «барышня» — и увидела сладкую улыбку на лице статного гражданина в черном пальто с меховым воротником «шалькой» и в каракулевой круглой шапочке. Потом пробежала поданную им бумажку. Это было заявление с просьбой выдать паспортную книжку взамен утерянного старого паспорта. На заявлении стояла резолюция исполняющего обязанности начальника отделения милиции Карла Николаевича Понуркевича:
«Выправить новый паспорт».
— Я вам не «барышня», а товарищ младший милиционер, — сердито поправила Федорова обладателя каракулевой шапки и протянула ему анкету. — Заполните и приходите через два дня.
Гражданин с анкетой сел за стол и старательно заполнил все графы. В графе «возраст» он жирно вывел «50 лет».
Спустя несколько дней гражданин в каракулевой шапочке стоял перед столом делопроизводителя в Царицынской губернской комиссии по борьбе с трудовым дезертирством и, протягивая новенькую паспортную книжку с вложенной в нее повесткой о трудовой мобилизации, скороговоркой подобострастно доказывал:
— Повесточку мне, извольте посмотреть, по ошибочке выписали. Пятьдесят мне стукнуло еще на троицу. Стало быть, я не подпадаю под закон о трудовой мобилизации. Там, если помните, сказано: «...привлечь к обязательной трудповинности граждан в возрасте до 50 лет исключительно». А мне, извольте заглянуть в документик, — 50 лет. Покорнейше прошу выдать справочку об освобождении меня от трудмобилизации по преклонности лет.
Делопроизводитель посмотрел на розовое, пышущее здоровьем лицо просителя, поморщился и положил перед собой списки граждан Царицына, подлежащих трудовой мобилизации.
— Фамилия? — коротко спросил он.
Гражданин угодливо перегнулся.
— Мошкин, Григорий Иванович. На «мэ» ищите.
Делопроизводитель отыскал в списке Мошкина Г. И.
Против его фамилии в графе «возраст» стояло «45 лет». Делопроизводитель с недоумением посмотрел на паспорт, на розовощекую личность в каракулевой шапке, на запись в списке.
— Сюда, позвольте заметить, — гражданин Мошкин указал на списки, — досадная описочка вкралась...
Делопроизводитель вздохнул и выписал «отставное свидетельство».
Царицынский Совет решил мобилизовать, привлечь к труду паразитические элементы, заставить их принять участие в восстановлении разрушенного войной хозяйства и предприятий города.
Но бывший владелец крупной пекарни Мошкин получил законное освобождение от трудповинности.
Когда он откланялся, делопроизводитель, которого не оставляли сомнения насчет возраста Мошкина, прошел в кабинет председателя губернской комиссии по борьбе с трудовым дезертирством Трушева и рассказал ему о своих сомнениях. Отпустив его, Трушев позвонил Карлу Каспаровичу Поге, недавно назначенному председателем губЧК.
— Может, и не стоило беспокоить вас из-за этого Мошкина, — сказал он в заключение. — Но не скрывается ли за этим недоразумением что-нибудь другое?
— Я пришлю к вам чекиста с ордером на обыск у гражданина Мошкина, — раздался голос Поги в телефонной трубке. — Посмотрите, что он представляет из себя. Ну, а если ваши подозрения не подтвердятся, извинитесь перед ним. Куда ни шло.
В Царицыне свирепствовал голод. Трудовой люд тяжело переживал это бедствие. Советская власть, напрягая последние силы, старалась помочь голодающим, но средств для этого было мало. И росла дороговизна, обесценивались деньги. На рынке за пуд ржаной муки требовали 300 тысяч рублей.
Однако Мошкин не испытывал лишений. Советская власть национализировала его пекарню, но Мошкину удалось припрятать капиталы и драгоценности. И жил он по-прежнему на широкую ногу. Получив освобождение от трудмобилизации, Мошкин затеял свадьбу. Овдовел он несколько лет назад и теперь сосватал молодую невесту. Его прислуга с ног сбилась, готовя свадебный стол. В разгар этих хлопот к Мошкину и пожаловали нежданные гости.