ИМЕНИ ЦАРИЦЫНСКОГО СОВДЕПА
1
Зло воет ветер. Путается в колючих ветвях деревьев. Раскачивает, рвет электрические провода на угрюмых столбах, что шатнули едва ли не на середину булыжной мостовой. Кидает в глаза прохожих горсти песка, подсолнечной шелухи и пыли... Гремит, подскакивает на узких рельсах трамвай, увозя немногих живущих в центре Царицына рабочих на заводские окраины... Печально и величественно несет через марево тумана свои воды древняя Волга...
Утро. А город будто и не спал... Возле штаба Красной гвардии собрались вооруженные рабочие. Суровы, сосредоточенны лица красногвардейцев, многие из них впервые взяли сегодня винтовку в руки.
А за холодной синевой окон при виде сизых стволов прячутся в испуге мещане, лавочники, чиновники: «Боже! Что еще задумали эти большевики!»
В каменном двухэтажном здании с вывеской «Столичные номера» идет конференция фабрично-заводских комитетов. Обсуждается вопрос о контроле завкомов над производством. Никаких пререканий, никакой болтовни по пустякам — столь привычной для митингов и собраний с участием меньшевиков, — здесь мнение у всех едино, потому что собрался здесь только трудовой люд...
Вдруг, словно выстрел, внеочередное, порядком дня не предусмотренное заявление:
— Товарищи! Только что стало известно: в Питере произошло восстание рабочих, матросов и солдат! Временное правительство арестовано. Вся власть перешла в руки Советов! То, о чем мы еще вчера лишь мечтали, свершилось!
Зал замер на несколько мгновений, словно приходя в себя, а потом взорвался шквалом аплодисментов, ликующими криками, возгласами «ура!».
— Тише! Тише, товарищи! — И председатель президиума простер руку. — Ввиду ответственных революционных событий, переживаемых Россией, Центральный совет заводских комитетов предлагает создать в Царицыне Революционный штаб, выбрав в него представителей от фабзавкомов. Кто имеет сказать по существу вопроса?
На трибуну выходит не молодых уже лет рабочий, закопченный — одни глаза блестят, как горящие угли. Нервно тискает в пальцах кепку и, преодолев хрипотцу, говорит:
— Судить-рядить тут много нечего. Момент ясный. Царицыну штаб революции нужен немедля, пока не очухалась подлая свора хозяев, заводчиков и прочих «благородиев». Предлагаю делегатами в него от Максимовских лесозаводов наших товарищей Шаблинского, Горликова и Синюкова, потому как рабочие они дюже уважаемые, грамотные и за дело рабочее не пожалеют кровушки ни своей, ни вражьей!
— Одобряем! — несется из бурлящего зала.
2
Упруго, молодцевато, стремительно шагает на заседание Совета Павел Синюков — словно птица летит. Фигура подтянутая, легкая, ладная.
На углу, возле тумбы, уклеенной заплатами объявлений и афиш, на минуту останавливается, вслушивается в голоса собравшейся тут публики. Какой-то парнишка в засаленном фартуке и высоченном картузе — сразу видать, подмастерье — по складам громко читает:
«Царицынский исполнительный комитет Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов ввиду создавшихся крупных политических событий в стране, а в частности в Петрограде, постановил: организовать в Царицыне временный Революционный штаб, в ведение которого с настоящего момента переходит вся полнота власти в городе и его районах. В состав этого штаба входят...»
— Неужели опять революция? — Млеет в недобром предчувствии выкатившийся из толпы гражданин в клетчатом костюме, с виду — репортер местной газеты, а на самом деле управляющий фабрикой Мнацаканова.
— Вот именно! Конец пришел буржуям и прочей сволочи!
Публика разом поворачивается в сторону бросившего резкую фразу, но видит лишь стянутую кожанкой спину быстро удаляющегося Синюкова...
Два дня после этого управляющий Мнацаканова приходил в себя. На третий день он развернул за утренним кофе «Рабочую мысль», и первое, что бросилось ему в глаза, было сообщение... о Революционном штабе. И хотя меньшевистская газетка позволила себе даже с долей иронии и в очень скупых выражениях коснуться «деятельности» (слово газетой взято в кавычки) Революционного штаба, у господина управляющего кусок застрял в горле.
— Что с тобой, Котя! — защебетала жена, встретив обреченный взгляд супруга.
— Вот, полюбуйся! Штаб, о котором я тебе третьего дня рассказывал, действует! — и, тряхнув газетой, начал скороговоркой: — «Редакцией «Волго-Донского края» получено предписание Революционного штаба, состоящего исключительно из большевиков, о представлении на просмотр штаба всего газетного материала». Это — о свободе печати! А вот дальше... «Группой представителей Революционного штаба, явившихся в первую пожарную часть, захвачен автомобиль городской управы».