— Ну, вот видите… Смысл донесения Ярового лишний раз подтверждает правильность моих прогнозов.
А на вопрос руководителя операции о результатах сегодняшнего «глубокого анализа», не долго думая, солгал:
— Нет, Сергей Николаевич, я взвесил каждый шаг оппонентов. Просчетов нами нигде не допущено. Мы с вами на верном пути. Да-да… До завтра!..
Закончив разговор, Антон отключил телефон, закинул его в ящик стола, да вдруг наткнулся взглядом на длинную коробку. В коробке давненько дожидалась удобного случая бутылка отменного французского коньяка…
Остаток испорченного вечера подающий надежды аналитик просидел за письменным столом в одиночестве. На полу посреди комнаты валялась испорченная кровью рубашка, а левую половину лица ее хозяина «украшал» огромный бугор из пластыря и ваты. Князев медленно смаковал мягкий аромат крепкого напитка, подолгу держа его за левой, продырявленной каблуком щекой. Потом нашел завалявшуюся с давних времен пачку сигарет, щелкнул подаренной позавчера зажигалкой… Когда-то в детстве он баловался курением с одноклассниками во дворе своей навороченной школы. Теперь дурная привычка быстро вспомнилась, хотя разок и пришлось основательно закашляться.
Мысли в голове после изрядной дозы алкоголя, разбавленного забытым никотином, смешались, сгрудились в одну беспорядочную кучу. В первой половине дня Антон пытался заставить себя исполнить просьбу Серебрякова
— поразмышлять о последних событиях в Чечне, проанализировать обстановку, отыскать нестыковки, противоречия или опрометчивые ошибки. Однако стоило задуматься над этими важнейшими вопросами, как созревший в голове план, суливший незабываемую ночь с Эвелиной, с неуклонною быстротою вытеснял все остальное. Признаться, он и не старался бороться с приятным наваждением, а, напортив — с расслабленным удовольствием погружался в мечты и грезы, воображая как врожденная настойчивость вскорости будет вознаграждена, и девушка, наконец, окажется в его объятиях…
В первом часу ночи Князев, покачиваясь, встал из-за стола, отпустил еще одну крепкую реплику в адрес неугомонной мамочки и через минуту крепко спал в одиночестве на своей широкой кровати…
Глава девятая
/Горная Чечня/
В глухом чеченском ауле все оставалось по-прежнему. Жизнь немногочисленных сельчан в маленьких утлых домишках, что ютились по обе стороны единственной кривой улочки, шла размеренно и неспешно; охранники, занимавшие четыре заброшенных хибары, все так же меняли друг друга в дальних дозорах и патрулировали темными ночами окрестности умирающего села Кири-Аул. И даже тот, кого тщательно охраняли три десятка вооруженных чеченцев, казался этим ветреным морозным январским днем, таким же угрюмым и молчаливым, как и в канун Нового Года.
Но так только казалось.
На самом деле Рустам Азимов с неимоверным трудом сдерживал рвавшиеся наружу радостные эмоции и ликование. Он заставлял себя оставаться невозмутимым, дабы не сглазить, не нарушить четкое развитие архисложной и масштабной операции, разработкой которой тщательно занимался на протяжении шести последних месяцев.
Полчаса назад в гости к Рустаму на своем любимом «уазике» с широченными, как у «джипа» колесами, наведался бывший командир отряда специального назначения «Борз», а ныне начальник разведки Вооруженных сил Ичкерии бригадный генерал Хункар-Паша Ходжаев. Всегда общительный и жизнерадостный по натуре чеченец привез важное известие: сегодня — пятого января, после полудня, сотрудниками его службы зафиксировано начало переброски российских войск из северных и центральных районов республики на восток — к границе Дагестана.
Итак, первая часть грандиозного плана безукоризненно воплощена в жизнь в четко означенный срок. А завтра утром, завершив срочные дела в одном из грузинских лагерей подготовки чеченского военного резерва, Хункар-Паша появится здесь снова и заберет Азимова в Главный штаб. Руководство штаба и Чеченской Республики Ичкерии пригласило Рустама понаблюдать за ходом и развитием основного Действа…
Молодой человек отвлекся от фигур на шахматной доске, стоявшей поверх разложенной на столе карты, снял со слабого огня турку и аккуратно налил в чашечку порцию густого ароматного кофе. Сделав первый глоток обжигающего напитка, задумался, поглаживая свободной рукой мягкую холку лежащей рядом с креслом Кеды…
Когда-то в юности ему довелось побывать в красивейшем городе — Ленинграде. Это была его первая поездка на столь удаленное от дома расстояние, а до той поры приходилось посещать разве что Батуми — столицу родной Аджарии, да грузинский город Кутаиси, где проживало несколько родственников по линии отца. До путешествия в Северную столицу Азимов умудрился стать чемпионом Автономной республики по шахматам среди юниоров, затем завоевать первое место и в первенстве Грузинской федерации, как раз и организованном в Кутаиси. А на гранитных берегах Невы предстояло помериться силами с маститыми сверстниками уже за звание чемпиона СССР.
Рустам сделал еще один глоток немного остывшего кофе и, откинув голову на высокую спинку кресла, с наслаждением предался воспоминаниям о том далеком и счастливом времени…
Да, вначале воистину все складывалось счастливо: и первые успешные шаги в единственной шахматной школе мизерного городка Кеда, что притулился к склону высокой горы в каком-то десятке километров от турецкой границы; и победа в чемпионате Аджарии; и триумф в Кутаиси. А затем была долгая дорога на поезде в Ленинград, где под стук вагонных колес юный чемпион Грузии разбирал и заучивал партии великих шахматных мэтров.
В Ленинграде он поначалу стушевался, смутился широте проспектов, толпам народа, шикарному гостиничному номеру и давящему простору огромного спортивного дворца, где устроители с невиданным размахом организовали союзный чемпионат. Однако, оказавшись за столом с привычно расставленными на доске белыми и черными фигурками, сразу пришел в себя, быстро восстановил душевное равновесие и с ходу взялся за дело… Первого соперника он одолел со счетом по партиям 5:0 — как выражаются в боксе: «в виду явного преимущества». Второй оппонент сумел одержать лишь одну победу, но так же покинул «арену» с поникшей головой — тягаться с одаренным Рустамом ему было рановато. Третьего Азимов запомнил плохо. Кажется, тот свел пару партий к ничьим, а после трех поражений кряду, попросту снялся с соревнований. И вот, настал черед финала…