— А знаешь, скажи одно слово — и я бы все бросил.
— Ой, не зарекайся! А вдруг скажу! — Инна весело захохотала, откинув голову. И вдруг побелела, ловя открытым ртом воздух, схватившись за сердце.
Борис глянул вверх — и тоже остолбенел на мгновение: с открытой площадки на верхушке крана весело махали им Соня и Женя — крошечные фигурки на краю пропасти. Чуть ниже виден был Игорь.
Борис бросился к крану. Следом мчались уже Блохин и отставший охранник. Перепрыгивая через трубы и лежащие сваи, оскальзываясь на сыпучем песке, они добежали до стальных колес крана.
— Только не двигайтесь с места! — прокричал Блохин, сложив руки рупором. — Не двигайтесь!
Охранник попытался было остановить Богуславского, тот молча оттолкнул его от лестницы и следом за Блохиным полез наверх, задыхаясь, одним прыжком преодолевая площадки. Матери остались внизу, протягивая руки, будто надеясь удержать детей на краю.
Богуславский добрался до рыдающего в голос Игоря и замер, всем телом прижав его к лестнице.
Блохин ступил на площадку. Здесь был ветер, казалось, что стальная башня крана раскачивается.
— Все нормально… Только не двигайтесь. Держитесь за поручень, — улыбаясь дрожащими губами, говорил он, медленно, чтобы не испугать, переступая по скользкой площадке, приближаясь к детям. — Все хорошо… Смотрите на меня… Вот так…
Когда остался шаг, он метнулся вперед, цепко схватил обоих, прижал к себе и отшатнулся от пропасти.
* * *В морозных утренних сумерках проступили очертания домов: типовой панельный микрорайон — двенадцатиэтажные коробки стройными рядами, детский сад и школа. Засветилось первое окно, второе, потом стали загораться одно за другим…
В темной комнате зазвонил будильник. Соня выскользнула из постели в длинной ночной рубашке, взяла звонящий будильник, отнесла в комнату матери и поставила на тумбочку в изголовье. Из-под одеяла появилась рука, пошарила по тумбочке. Соня отодвинула будильник чуть дальше.
— О господи… Я вырастила маленькую садистку… — Мать наконец нащупала будильник, выключила и села с закрытыми глазами.
— Мам, я вчера забыла сказать: я получила двойку по математике. А сегодня контрольная по физике… Ты слышишь, мам?
— Я слышу… — медленно повторила Инна Михайловна, покачиваясь с закрытыми глазами, как сомнамбула. — Вчера ты получила двойку по математике… Сегодня ты получишь двойку по физике… Завтра ты можешь получить двойку по химии… Все это мелочи жизни. Главное, чтобы морщин на чулках не было… — И она опять упала головой на подушку.
Соня включила газ под чайником. Взяла сигнальный фонарик, встала коленями на стул, облокотившись на подоконник, и трижды мигнула в окно…
Леонид Федорович и Блоха, оба тощие, в круглых проволочных очках, в одинаковых трусах и майках, сидели напротив, склонившись с двух сторон к старенькому приемнику.
Сквозь космический вой глушителей прорывался «Голос Америки».
— Женя, после школы зайди в гастроном, — велела Надя, отсчитывая деньги. — Там вчера сливочное масло выбросили. Если дают по двести граммов в руки — займи очередь два раза…
— Тише! — хором взмолились отец и сын.
— Господи, когда же это кончится! Я разобью когда-нибудь ваш приемник!
— Мам, но мы ведь должны знать, что происходит в мире! — сказал Блоха.
— А меня интересует, что происходит в этом сумасшедшем доме! — закричала Надя. — Я, как ишак, после работы тащусь по магазинам, а им некогда — они мировые проблемы решают!
Утро привычно начиналось со скандала, но тут Блоха заметил фонарик в доме напротив и помчался в свою комнату. Пристроился у окна и замигал в ответ. Потом направил фонарик на дом справа…
Борис Аркадьевич Богуславский сидел на прокуренной кухне над бумагами. Вошел Игорь в школьной форме.
— Ты почему до сих пор не спишь? — не отрываясь от бумаг, спросил отец.
— С добрым утром, пап, — ответил Игорь.
Борис Аркадьевич растерянно оглянулся на висящие за спиной часы, часто моргая уставшими глазами.
— Тогда почему ты еще не в школе? — спросил он.
Игорь глянул в окно и бросился в свою комнату.
Три фонарика перемигивались над темным двором…
Блохин и Блоха вышли на лютый мороз без пальто, уверенно расправив плечи, с одинаковыми тощими портфелями — Леонид Федорович в бесформенном берете, Блоха с непокрытой головой. На углу они расстались — Блохин свернул к остановке троллейбуса. Блоха зашагал дальше.