Вся эта четверка — Козин, Косых, Козлов и Казанцев — была в приятельских отношениях между собой. Они жили в одном доме и анадырскими весельчаками были прозваны за созвучие в фамилиях «Четыре козла».
С осени прошлого года, когда ушел последний пароход, их дружба была такой, что, казалось, никаким силам ее не расшатать. Но уже в декабре отношения начали немного портиться. Споры возникали обыкновенно из-за дежурства по хозяйству, и каждый ревниво следил за тем, чтобы его сосед не работал меньше, чем следует. Но все-таки эти ссоры не переходили известных пределов, и они не были врагами, как другие обитатели Анадыря, столкновения которых происходили на служебной, официальной почве. Так было до рокового дня.
Трое «промышленников» лежали в постелях, мотая головами, высунутыми из спальных мешков, как спеленатые младенцы. Козин оделся и вышел из дому, не затворив за собой двери. «Затворяй!» — крикнул ему вдогонку Косых. Но Козин пропустил мимо ушей его просьбу.
«У меня на то специальные холуи есть», — отозвался Козин и выбежал, на ходу застегивая шинель.
Его слова были выслушаны в молчании. Был декабрь месяц. Дверь оставалась открытой, и через сени в комнату влетал белый морозный пар, наполнив комнату жгучими, не продохнуть, облаками. Никто не вылезал из спального мешка, чтобы не признаться, что «холуй», о котором крикнул Козин, — это именно он. Казанцев, кряхтя, выскочил из кукуля, вытащил из ящика примус и разжег его. Потом он накрыл горящий примус цинковым листом и поставил эту своеобразную печку под кровать. Примус подогревал кровать снизу, а в раскрытую дверь несся холодный ветер, промораживая и леденя стены. Глядя на это, вылезли из кукулей и остальные двое. Каждый вытащил из ящика примус и стал его разжигать.
Когда Козин вернулся домой, дверь была все еще открыта. В комнате плавали клубы копоти от разожженных примусов, а стены были покрыты тонким слоем льда. Козин поглядел в свой угол. Что такое? Его постель была разбросана и скомкана, а в его новую милицейскую фуражку, которую он не носил из-за холодов, было вылито целое помойное ведро. С этого началась война, вылившаяся впоследствии в сотни мелких столкновений, на целый год затормозивших культработу среди русских и туземцев, заняв все взрослое население Анадыря. Туземцы, впрочем, привыкли к тому, что русские всегда заняты своими непонятными делами.
При царском режиме чукчи были в забросе. Их просто предоставили самим себе, после того как попытка превратить их в «ясачных инородцев» потерпела неудачу. По определению Свода Законов они даже считались «несовершенноподданными» и могли жить, голодать, вымирать, опиваться водкой. Никого это не касалось.
Теперь наконец на них обратили внимание, и пошла речь об устройстве школ, больниц для чукчей, ветпунктов для чукотских стад. Именно по этой линии, разумеется, в первую очередь ведется работа, и это больше всего необходимо для Чукотки (здешние русские всегда называют страну «Чукотка»).
Меньше всего чукчам нужны уэлленская канцелярия, делопроизводитель, милиционер. Селения оседлых чукчей расположены на огромных расстояниях друг от друга. Оленные чукчи — кочевники, переходят с места на место, и добраться до них не всегда возможно. Связь друг с другом у чукчей очень слаба. Высшей социальной единицей у них является семья. Никакого подобия управления у них нет и с давних пор не было. Если кто-нибудь совершает преступление, собираются старики и просят его выселиться из поселка. Все рассказы о «чукотских князьях» — выдумка[2]. Чукотский ным-ным (поселок) в очень редких случаях состоит из двадцати или тридцати семейств. По большей же части это — одна-две яранги, совершенно отрезанные от остального мира. Чукчи рассказывали мне о полярных робинзонадах, когда ребенок, родители которого погибли от мора, вырастает один, в заброшенной яранге, и не знает о существовании других людей, кроме него.
И вот рик живет сам по себе, а чукчи сами по себе.
Влияние рика простирается только на несколько ближайших береговых лагерей. Раз в год члены рика и старший милиционер отправляются в объезд района, каждый в свою сторону. Объезд этот приносит, однако, мало пользы.
2
Русское правительство в прошлом веке назначало тойона — «чукотского короля» и все переговоры вело с ним. Однако тойон не пользовался у чукчей никаким авторитетом. Очень картинно описывает «двор тойона» Тан-Богораз в «Пьяной ярмарке».