Гвардейцы были уверены в успехе, ведь их было, самое меньшее, семеро на одного. Но их ждало жестокое разочарование. Илья и Виктор отлично владели приёмами штыкового боя. Но как же далеко им было до Кристиана! Гвардейцам вдруг показалось, что перед ними возник демон смерти, когда в считанные секунды пятеро из них один за другим взвились в воздух, нанизанные на штык лучемёта.
Максиму пришлось труднее всех, потому что он оказался без своего защитного снаряжения. И лишь могущество Боевого Клинка, просто перерубившего две или три шпаги и меча, спасло ему жизнь.
Донго укрылся за спинами гвардейцев и поспешил к своему креслу. Там из-за спинки выдвинулся какой-то пульт управления. Но император ничего не успел сделать. Кристиан заметил его манипуляции и ринулся напролом. Трое гвардейцев, неосторожно оказавшихся на его пути, взвились в воздух, с издевательской лёгкостью отброшенные штыком. И Звёздный Рейнджер обрушился на Донго.
Офицеры гвардии, появившиеся на трёх экранах терминала связи, были, наверное, немало удивлены, когда на мгновение появившееся перед ними лицо императора, сменилось мелькнувшими в воздухе его ногами. А затем экраны потухли, после того, как Кристиан прошёлся по ним прикладом. Расправившись с терминалом связи, рейнджер прыгнул к Донго, уже почти поднявшемуся на ноги. Удар у Кристиана был поставлен. Донго сделал ещё одно сальто назад, прогнувшись, и распластался на полу. Штык Кристиана упёрся ему в затылок.
— Всем стоять!!! — оглушительно рявкнул Кристиан. — Бросить оружие, или я прекращу весь этот поединок одним ударом!
Уцелевшие гвардейцы немедленно побросали оружие. Из тридцати человек семнадцать лежали бездыханными на полу. Илья и Виктор приказали оставшимся в живых гвардейцам вытащить убитых за двери. Гвардейцы беспрекословно повиновались. Затем уцелевшим гвардейцам связали руки за спинами, связали попарно спиной к спине и усадили в простенках между окнами наружной стены.
Максим и Кристиан подняли Донго, Максим достал из подсумка на поясе баллончик, направил короткую струю на лицо императора. Взгляд Донго быстро прояснился.
— Наш поединок ещё не закончен, огрызок жизни, — сказал ему Максим.
— Вы ударите безоружного? — ухмыльнулся Донго. — А как же ваши понятия чести?
— Я бы это козла ухайдакал без всякой чести, — зло сплюнул Виктор.
Максим, не ответил на его слова, отыскал на полу среди мечей и шпаг гвардейцев дуэльные шпаги и протянул оружие императору. И сразу заметил, как необычно порозовели щёки Донго.
— Берегитесь, Максим! — воскликнула Роймина. — Он проглотил капсулу стимулятора!
Максим уже и сам понял это, и по необычному блеску глаз Донго, и по тому, как тот набросился на него. С необычайной яростью и остервенением. Максиму пришлось уйти в глухую оборону. Хотя он и не терял головы. Первая заповедь, которую всё время вбивали ему в сознание инструкторы – ясное сознание. И он увидел свою победу. Донго лез напролом, хотел взять нахрапом, натиском, темпом. Но как раз в такой битве и попадают на обезоруживающий удар Звёздных Рейнджеров. Не зря же Кристиан его этому удару учил. Максим ещё подался назад, завлекая Донго. Тот поддался на уловку, продолжил наседать. Максим отбил один его выпад, второй, третий, подготовил свою атаку. И начал её. Заблокировал выпад Донго, молниеносным круговым движением чуть отбил острие его шпаги влево и вверх. Тут же шпага перелетела из правой руки Максима в левую, ещё более отбила вражеское оружие влево и вверх, и сразу же последовал колющий выпад с левой руки, при этом локоть продолжал отводить оружие императора, не пуская его к груди. И пусть рубящая кромка шпаги Донго едва не рассекла ему рукав куртки, острие шпаги Максима вошло глубоко в правое плечо, разрывая мышцы и сухожилия плечевого сустава императору.
Донго с воплем схватился за плечо, его правая рука повисла плетью, шпага выпала из онемевших пальцев. Максим вырвал шпагу из раны, перехватил правой рукой и упёр острие в кадык Донго.
— У меня большой соблазн проткнуть тебя насквозь, — сказал Максим. — Но ты сможешь спасти себе жизнь, если признаешь поражение. Ну?
Донго буравил его полным ненависти взглядом. Максим чуть усилил нажим на шпагу и заметил, как ненависть во взгляде уступает место страху. До императора начало доходить, что он полностью в руках Максима. И что тот вправе убить его, поскольку не были произнесены слова признания себя побеждённым.