– Мне все равно! – воскликнул мальчишка. – У меня долг перед отцом.
– Ну что за безрассудство, – ответил я. – У вас долг перед отцом, а у меня – перед матушкой, и он в том, чтобы выбраться из этой передряги целым и невредимым.
Мое замечание охладило его пыл.
– Я совсем забыл о вас! – воскликнул Дюрок. – Простите, месье Жерар. Говорите, что я должен сделать!
– Ладно, – сказал я, – вряд ли нас тут заперли, чтобы угостить сыром. Нет сомнений, нас хотят прикончить. Мерзавцы надеются, что никто не знает, где мы, и если мы не вернемся, искать нас тут не станут. Вы предупредили своих гусар, куда отправились?
– Нет.
– Хм. Смерть от голода нам явно не грозит. Подлецы решили нас убить, но для начала им придется сюда войти. Если мы соорудим баррикаду из бочек, то пятерым злодеям с нами не справиться. Вот почему они послали за подмогой.
– Нужно что-то предпринять, пока гонец не вернулся.
– Именно. Медлить нельзя.
– Поджечь дверь?
– Нет ничего проще. В углу стоят бочонки с маслом. Только вот мы и сами подкоптимся, как две устрицы.
– Как же нам быть? – в отчаянии воскликнул юноша. – Постойте! Что это?
За окном послышался шорох, звездное небо заслонила тень. Показалась белая ручка, и в ее пальцах что-то блеснуло.
– Скорее! Сюда! – позвал женский голос.
Мы вскочили на бочки.
– Они послали за казаками. Вашей жизни грозит опасность… Ах! Я пропала! Пропала!
Мы услышали топот, хриплое проклятие, удар, и в окне вновь остались только мерцающие звезды. Мы беспомощно стояли на бочках, похолодев от ужаса. Полминуты спустя до нас долетел приглушенный крик. Где-то в ночном безмолвии грохнула дверь.
– Мерзавцы ее убьют! – крикнул я.
Дюрок спрыгнул на пол, рыча, как безумный, и стал колотить в дверь с таким остервенением, что каждый удар оставлял на досках кровавое пятно.
– Смотрите! – воскликнул я, подняв с пола ключ. – Наверняка это девушка бросила его, когда ее схватили.
Мой товарищ с радостным воплем выхватил у меня ключ, но вскоре отшвырнул его. Он оказался таким крошечным, что утонул в огромной замочной скважине. Дюрок опустился на ящик, сжав голову руками, и всхлипнул. Мне тоже захотелось плакать при мысли о бедняжке. Спасти ее мы были не в силах.
Однако Этьена Жерара так легко с толку не собьешь. Девушка принесла этот ключ неспроста. Раздобыть для нас тот, что отпирал дверь, у красавицы не вышло – наверняка кровожадный отчим носил его в кармане. Если маленький ключик бесполезен, стала бы она рисковать из-за него жизнью? Так неужели мы настолько глупы и не найдем, к чему он подходит?
Я принялся расчищать пространство у стены. Моя решимость вселила в Дюрока надежду, и он тоже с превеликим рвением взялся за дело. Нам пришлось как следует потрудиться, ведь здесь было много больших и тяжелых ящиков. Мы работали как одержимые, сваливая бочки, сыры и коробки в кучу посреди комнаты. Наконец в углу осталась лишь огромная бочка с водкой. Выкатив ее оттуда, мы увидели в деревянной обшивке стены низенькую дверцу. Ключ подошел, и, к нашей великой радости, дверца отворилась. Я с лампой в руке протиснулся внутрь, Дюрок последовал за мной.
Мы оказались в погребе с грубыми каменными стенами. Это был пороховой склад. Кругом стояли бочонки, один, с проломленным верхом, валялся на боку. Порох из него высыпался и лежал на полу черной кучкой. Дальше виднелась еще одна дверь, но она была заперта.
– Положение ничуть не лучше, – простонал Дюрок. – Ключа-то нет.
– Нет? Да их у нас целая дюжина! – воскликнул я.
– Где?
Я показал на ряд пороховых бочек.
– Вы хотите взорвать эту дверь?
– Конечно.
– Но тогда взорвется и погреб.
Он был прав, однако смекалка меня не подвела.
– Тогда взорвем дверь кладовой! – воскликнул я.
Я бросился назад и схватил жестяную банку со свечами. Величиной она была примерно с мой кивер, и в нее вошло бы несколько фунтов пороха. Я срезал конец свечи, а Дюрок насыпал в банку порох. Полковник инженерных войск, и тот не смог бы сделать лучшей петарды. Я положил друг на друга три сырных колеса и поставил ее сверху, прислонив к замку. Мы подожгли фитиль, бросились в укрытие и захлопнули за собой дверь.
Шутка ли, друзья мои, – сидеть рядом с такой горой пороха? Если пламя взрыва проникнет через тонкую дверцу, наши обугленные руки и ноги взлетят выше главной башни. Кто бы поверил, что коротенькая свечка может гореть так долго? Я все прислушивался, не стучат ли по дороге копыта, не скачут ли на расправу с нами казаки. Я уже решил, что фитилек свечи погас, как вдруг дверь склада со страшным грохотом разлетелась, и нас осыпало кусками сыра, репой, яблоками и щепками. Мы выскочили в кладовую. Все кругом заволокло густым дымом, пол устилали обломки и всевозможный мусор, а на месте двери светился пролом. Петарда сделала свое дело.