Сказать по чести, мы и надеяться не смели, что взрыв нам так поможет – он сокрушил не только тюрьму, но и тюремщиков. У самого входа на спине лежал человек с мясницким топором, во лбу подлеца зияла рана. Рядом извивался в агонии огромный пес. Он привстал, и я заметил, что две лапы у него сломаны и болтаются, точно цепи молотила. В тот же миг раздался вопль Дюрока – другая собака вцепилась ему в горло, прижав к стене. Юноша отталкивал ее, отбивался саблей, но тщетно. Лишь когда я выстрелил в голову этого чудовища, оно разжало свои железные челюсти, и его злобные, налитые кровью глаза остекленели.
Медлить было нельзя. Впереди раздался женский крик, исполненный смертельного ужаса, и мы поняли: еще секунда, и будет поздно. В зале оказалось еще двое головорезов, но они тут же шарахнулись в сторону, едва взглянули на наши сабли и гневные лица. С шеи Дюрока на серую опушку ментика лилась кровь. Однако юноша впал в неистовство, он рванулся вперед, обогнав меня, и только из-за его плеча я увидел, что происходит в комнате, где мы впервые встретили хозяина Темного замка.
Посреди нее стоял барон, его спутанная грива топорщилась во все стороны, точно у разъяренного льва. Как я уже говорил, он был рослый, широкоплечий. Глядя на этого великана с багровым лицом и саблей в руке, я не удержался от мысли, что он хоть и страшный злодей, а все же сгодился бы в гренадеры. Позади него в кресле съежилась девушка. На ее белой ручке краснел рубец, а на полу валялся хлыст для собак. Еще чуть-чуть, и мы не успели бы спасти ее от мучителя. Когда мы ворвались в комнату, барон взвыл как волк и бросился на нас, изрыгая проклятия и размахивая саблей.
Я упоминал раньше, что комната была слишком тесна для поединка. Мой друг стоял в узком проходе между столом и стеной, так что я ничем не мог ему помочь. Юноша недурно управлялся с оружием, бился яростно и проворно, точно дикий кот, однако в тесноте его могучий, грузный противник обладал преимуществом. Кроме того, фехтовальщик он был отменный. Барон парировал и наносил ответные удары с быстротой молнии. Его клинок дважды задел плечо Дюрока. Тот сделал выпад, оступился, и Штраубенталь взмахнул саблей, намереваясь прикончить врага, прежде чем он твердо встанет на ноги. Однако я оказался быстрее и подставил под удар навершие эфеса.
– Прошу прощения, вас еще ждет Этьен Жерар!
Барон отступил и привалился спиной к гобелену, часто и хрипло дыша – порочная жизнь не пошла ему на пользу.
– Отдохните, – сказал я. – Не стану вас торопить.
– Вам-то зачем со мной драться? – пропыхтел он.
– Надо же уделить вам немного внимания за то, что вы заперли меня в кладовой. А кроме того, мне хватит и причины, которую я вижу на руке этой дамы.
– Будь по-твоему! – прорычал он и ринулся на меня, как безумный.
Некоторое время я видел только сверкающие голубые глаза и окровавленное острие, что со свистом пронзало воздух то слева, то справа, но постоянно возвращалось, целя мне в горло и в грудь. Кто бы мог подумать, что в дни революции в Париже так искусно фехтовали. За всю жизнь я не встречал и шестерых противников, которые умели владеть саблей лучше. И все же злодей понял, что обречен. В моих глазах он прочел свой приговор. Лицо барона побледнело, он задыхался, но даже мой смертельный удар его не остановил. Он все размахивал саблей, осыпая меня грязной руганью, а его бороду заливала кровь. На мою долю выпало столько битв, что и не упомнить, и я немало повидал ужасных картин. Однако ничто не заставляет меня содрогаться так, как мысль о багровом пятне, расплывавшемся по огненно-рыжим космам, из которых я вытащил клинок.
Конечно, тогда рассуждать об этом мне было некогда. Едва барон рухнул, девушка, сидевшая в уголке, с радостным криком вскочила и захлопала в ладоши. Дама, ликующая при виде крови, вызвала у меня отвращение. Я и не подумал, какие страдания довелось ей вынести, если она утратила женскую слабость, и уже хотел ее отчитать, как вдруг почувствовал странный удушливый запах. Желтый свет выхватил из сумрака фигуры на выцветшем гобелене.
– Дюрок! Дюрок! – закричал я, тряся товарища за плечо. – В замке пожар!
Обессилев от ран, молодой человек лишился сознания. Я выбежал в зал посмотреть, откуда надвигается опасность. После взрыва сухое дерево дверной рамы вспыхнуло, в кладовой уже загорелись коробки. Я заглянул в пролом, и кровь застыла у меня в жилах – в глубине виднелись пороховые бочки, а перед ними темнела кучка пороха. Не пройдет и нескольких минут, как туда доберется огонь. Друзья мои, до самой смерти я буду видеть, как ручейки пламени бегут к этой черной горке!