Как вы можете себе представить, вид мертвого соотечественника не прибавил мне оптимизма. Когда я находился в гроте, то судьба юного Собирона, который был одним из наиболее ярких парней, когда-либо седлавших коня, настолько увлекла меня, что не оставалось времени подумать о себе. Вероятно, мне следовало вести себя с негодяями более вежливо. Но было уже слишком поздно сожалеть об этом. Пробку вытянули из бутылки. Мне предстоит испить свою чашу до дна. Кроме того, если безобидного интенданта подвергли такой мучительной смерти, на что оставалось надеяться мне, особенно после того, как я сломал спину их собрату? Нет, я был обречен в любом случае, поэтому мне следует сохранить лицо. Это животное сможет удостовериться, что Этьен Жерар умрет так же достойно, как и жил, и что хотя бы один пленник не дрогнет перед ним. Я лежал на земле и думал о многочисленных девушках, которые станут оплакивать меня, о своей дорогой матушке, о невосполнимой потере как для своего полка, так и для императора. Мне не стыдно признаться, что я уронил несколько слезинок при мысли о том, какой шок вызовет мой безвременный уход.
В то же время я не спускал глаз со всего, что, возможно, пригодится мне. Я не из тех людей, которые будут валяться на земле, словно больная лошадь, ожидая мясника с топором. Сначала я немного растянул веревки, которые опутывали мои лодыжки, затем постарался ослабить те, что связывали руки. Все это время я внимательно оглядывался по сторонам, рассчитывая увидеть нечто полезное. Кое-что мне удалось разглядеть. Гусар без лошади лишь наполовину гусар. А моя вторая половина спокойно паслась на расстоянии нескольких ярдов от меня. Затем я увидел еще кое-что: дорога, по которой мы пришли, была настолько крутой, что лошадь можно было медленно вести под уздцы. Но зато по другую сторону склон не был таким крутым, а дорога спускалась в живописную долину. Вдень я ноги в стремена и схвати в руки саблю, я одним удачным рывком смог бы вырваться из рук этих горных хищников.
Я все еще раздумывал над этим, напрягая запястья и лодыжки, как вдруг предводитель разбойников вышел из грота. Он поговорил со своим заместителем, который корчился от боли на земле возле костра, а затем оба склонили головы и устремили свои взгляды на меня. Главарь произнес несколько слов своим подчиненным. Разбойники встретили слова предводителя громовым хохотом и аплодисментами. Ситуация не предвещала ничего хорошего. К счастью, мне удалось ослабить путы на руках настолько, что я мог при желании с легкостью избавиться от веревок. Но со связанными ногами я не мог рассчитывать на многое. Когда я пытался растянуть путы, то давала себя знать боль в незажившей ране. Мне приходилось грызть усы, чтобы громко не застонать. Таким образом, наполовину свободному, наполовину связанному, мне оставалось лишь лежать и наблюдать за тем, как будут разворачиваться события.
Некоторое время мне не удавалось сообразить, что они собираются предпринять. Один из разбойников залез на ель и привязал канат к верхушке. Затем привязал такой же канат к другому дереву, которое росло напротив. Свободные концы канатов свисали с деревьев. Я с любопытством и легкой дрожью смотрел, что будет дальше. Все вместе бандиты стали тянуть за канат, пока молодое гибкое дерево не согнулось полукругом. Привязав верхушку к пню, бандиты согнули таким же манером и второе дерево. Теперь две верхушки находились на расстоянии нескольких футов одна от другой, но, как вы понимаете, буквально выстрелили бы в первоначальное положение, стоило их отпустить. Только сейчас я понял, что за дьявольские планы крылись в голове этого мерзавца.
– Уверен, что вы сильный человек, полковник Жерар, – главарь приблизился ко мне, отвратительно ухмыляясь.
– Вы можете в этом убедиться сами, – ответил я. – Только для этого вам надо ослабить веревки.
– Нам всем интересно узнать, сильнее ли вы этих двух деревьев, – сказал разбойник. – Мы собираемся привязать ваши ноги к верхушкам и отпустить деревья. Если вы окажетесь сильнее, то эта забава не принесет вам особого вреда. Но если сильнее окажутся деревья, полковник, то мы получим сувениры из ваших половинок, висящих по обе стороны поляны.
Закончив речь, бандит расхохотался. Примеру главаря последовали все сорок разбойников. Даже сейчас, когда у меня отвратительное настроение или когда меня мучит лихорадка, прицепившаяся ко мне в Литве, я вижу темные, дикие лица, жестокие глаза и отблески пламени на крепких белых зубах.