Ваня тихо-тихо, как слон-гипертрофик в бакалейной лавке, хотел прокрасться по двору в главный корпус, дабы узнать, что же это там такое происходит. Беда в том, что он раньше ни разу не был в пределах крепостных стен замка и совсем не ориентировался в окружающей местности.
Пришлось довольствоваться таким архаичным методом как интуиция. А она нашептывала: “Самый большой корпус и есть самый главный. Где, как не в нем, может находиться волшебница?” Более мотивирующих причин лезть в самый крупный корпус не нашлось, но Ваню сей факт отнюдь не смутил.
Воздух словно прошивали сотни тончайших серебряных нитей: они тянулись сверху, прямо от звёзд, и сияли, отчего казалось, что светится сам воздух. Если долго смотреть на падающий лунный свет, то можно увидеть эти тонкие небесные нити и попробовать поймать их. Но безуспешно, они ускользают от рук, подобно ветру: кажется, уже ухватил их, но нет, пальцы опять сжимают пустоту, а серебряный свет умиротворенно льется с неба и смеется над глупыми людьми.
А ещё на залитом, как водой, лунным светом просторном дворе крадущаяся одинокая фигура с бердышом наперевес - просто идеальная цель для затаившегося лучника. В случае даже если стрельцов не имелось в наличии, любой выглянувший случайно в окно смог бы заметить Ваню, что само по себе “нихт зер гут”. А если предложить, что от нападения нервы и у нападавших, и у стражников на пределе и его могут замочить и те, и другие, то поджилки начинали трястись не по-детски. Ваня боролся с ними едва ли не больше, чем с собственными опасениями насчет правомерности вторжения на территорию частной собственности. А то могут ведь приписать и взлом, и убийство, и головотяпство со взломом, и ещё чего-нибудь, что не на кого спихнуть. Докажи потом, что не верблюд, а исключительно из благих намерений...
Деревянная дверь, в которую способны проехать двое всадников, не слезая с коней (или лошадей, но это не принципиально), обита листами железа - не столько для красоты, сколько для дополнительных очков прочности. Но то, что она небрежным жестом доброй воли была приоткрыта, сводило на нет все бонусы защиты. В образованную щель легко мог проскочить мелкий млекопитающий животный типа “кот”, но больше и не надо. Враги - твари хитрые, могут не понять, что ждут не их и воспользоваться лазейкой.
На цыпочках Ваня преодолел пару ступенек и прислушался: из-за двери не доносилось ни звука, ни вкуса, ни запаха. Если кто-то хитрый и коварный пробрался внутрь, то ведет он себя крайне хитро и коварно - сидит тихо, будто его там и вовсе нет. Но узнать, есть ли кто внутри можно только одним способом, по крайней мере, второго Ванька вспомнить не смог. Скрепя сердце, Ваня окончательно попрощался со своим законопослушным прошлым и совершил тяжкое преступление: несанкционированное проникновение в чужое жилище.
- У меня есть веский повод, - твердо напомнил сам себе Ванька. - Я - доставщик пузырька с непонятной фигней внутри.
Утешившись иллюзией правильности своих поступков, он приоткрыл дверь ещё чуток, как раз настолько, чтобы хватило пролезть. Тщательно смазанные петли ничуть не нарушили ночного, обманчиво спокойного безмолвия скрипом. С трудом протиснувшись в образовавшуюся щель, Ванька очутился в тёмном не только на вид, но даже на ощупь, коридоре. Источники света одними наличием отсутствия и отсутствием наличия нагоняли тоску и печаль.
Замерев, Иван принялся гадать: как переместиться на ощупь так, чтобы случайно ничего не задеть, не опрокинуть, наделав лишнего шуму. Ведь тишина - успех шпиона.
“Куда идти, чтоб не попасться?” - мысль правильная. Но от осознания её правильности на душе легче не стало.
Едва глаза более-менее привыкли к темноте, Ваня заметил слабую полоску света, пробивающуюся из узкой щели между полом и дверью в другом конце коридора. «Бог в помощь», - подумал Ванька, осторожно и так ме-е-е-едленно делая первый шаг. Ничего не загрохотало. Обнадеженный начальным успехом, Ванька продолжил путь с не меньшей осторожностью.