Пристыженный доктор замолчал, а Мак, пользуясь заминкой, оперативно разлил по бокалам настойку. Бутыль, меж тем, едва опустела наполовину.
- За хорошую, но неосуществимую идею!
Тёма поднял бокал, а про себя подумал, что идея всё-таки очень хороша. Слишком хороша, чтобы забыть её лишь на основании критики Мака. Потом роговой отсек по привычке отключился на некоторое время...
Последующие события в памяти отложились частично. Кажется, сперва Мак предложил заняться йогой на зелёных газонах, на что Тёма возразил, что, де, с медицинской точки зрения наиболее полезная йога - висение вниз головой на люстре. О том, как он очутился под потолком, память застенчиво умолчала, но зато падение на пол вместе с оборванной люстрой Тёма запомнил в деталях. Дабы унять горечь от невозможности по техническим причинам заняться оздоровительной и вообще полезной йогой, они ещё накатили по тихой, после чего Натуральный Мак предложил удариться в дзен-буддизм.
- По крайней мере, узнаем, что это такое, - с трудом выговорил он и с плохо скрываемым отвращением поглядел на бутыль. В ней плескалось ещё около трети. Пить больше не хотелось, но бросить настойку недопитой индейцу не позволяла гордость.
Со своей стороны Тёма признался в тайном желании узнать, что такое даосизм, растафуцианство, нигилизм, практикуемый идиотизм, чем отличаются католики от протестантов, где живут растаманы и почему фыркают ёжики. Потом происходящее скрылось в непроглядной пелене беспамятства, а очередной проблеск объективного восприятия реальности пришелся уже на следующий бокал сивухи.
Мак изъяснялся на труднопереводимой версии китайского языка с сингапурским акцентом для туркменских эмигрантов из Индии, по крайней мере, так казалось Тёме, а сам доктор удобно лежал на подоконнике, частично свесив себя в окно. Свежий вечерний воздух обвевал разгоряченную кожу, раскаляющуюся не столько от выпитого алкоголя, сколько от неободрительных взглядов прохожих. Последнее, что более-менее запомнилось Тёме, это то, как он объяснял какому-то любопытному об испытаниях нового экологически вкусного спирта.
6
На следующий день им обоим было плохо. Очень.
Мак пять раз порывался ползти до нотариуса: два раза писать завещание и три - давать торжественную письменную клятву, что лично он бросает пить. Тёма держался сам и держал Мака, хотя в мыслях бросил не только пить, но и есть. Даже дышать - и то через раз.
Клиенты, слава Богу, не приходили.
7
Кое-как поправив себя пивком, друзья вечером расстались: Маку срочно пришлось ехать в родную деревню, поднимать целину или что-то типа того. Тёма повздыхал, повздыхал, да и остался коротать вечер дома.
Следующий трудовой день состоял из одного большого сюрприза. Не то что бы плохого, но и приятного в нем было мало: ни одного клиента за весь день. Впервые Тёма копчиком почуял действие противодействия и, надо сказать, сей факт его не слишком порадовал. Двухдневный запой, рассматриваемый лично им как внеплановый выходной, грозился перерасти в бессрочный отпуск в виду отсутствия клиентуры.
“А может у меня появился конкурент? - заблудившись в воздухе, зашла к Тёме на огонёк здравая мысль. - Тогда понятно, почему ко мне никто не идет. У здешних людей жажда новенького сильней страха перед ним же. Необходимо провести вылазку в тыл врага”.
И не откладывая кота за долгий хвост в резиновый ящик, Тёма привел то, что ещё можно было привести в порядок. Удовлетворившись собственным отражением в зеркале, он вышел на улицу.
Город встретил его клубящейся на ветру пылью, слепящим солнцем и настороженными взорами немногочисленных прохожих. Прошествовав мимо, словно ничего не замечая, они оборачивались за спиной, стремясь проводить доктора взглядами. Пристальное внимание едва не прожигало в спине дырки размером с подковы для боевых слонов.
“Что-то тут не то. Это неспроста, - думал Тёма, изредка оглядываясь. Горожане делали вид, будто ничего не случилось, шли дальше по своим делам. - Происходит нечто, но суть происходящего прикола пока что ускользает от моего понимания”.
Весь день, пока он гулял по улицам, его преследовало смутное ощущение чьего-то навязчивого внимания. Складывалось впечатление, что каждый горожанин считал долгом чести посмотреть ему вслед, мысленно плюнуть, незаметно растереть плевок ногой и моментально отвернуться, стоит доктору посмотреть в его сторону. Кроме таких домыслов у доктора не имелось никаких других доказательств скрытого заговора, но на душе всё равно было муторно.