- Ты что-то гавкнул, щенок? - раздельно процедил он сквозь зубы.
- Гав, твою гав, - с радостной улыбкой, насильно наклеенной на лицо, согласился доктор. - Но только это было вчера.
По залу прокатила вторая волна смешков: определенно, раунд останется за дипломированным врачевателем. Но вот ведь незадача: отделаться одними разговорами не получится, быдло жаждет Panem et Circenses - хлеба и зрелищ! В данном случае - хлеба и крови!
Крупное, побитое ветрами и временем, лицо мужика приняло цвет перезревшего помидора: ещё чуть-чуть и лопнет, разбрызгивая вокруг томатный сок.
- Ты... ты... ты... - его едва не хватил удар от возмущения. Рука машинально поползла к рукояти пистолета.
- Хватит! - отшвырнув ногой стул, Мак вскочил со своего места. В тусклом свете блеснул начищенный ствол.
Он развернулся лицом к верзиле. На лице того гнев не успел смениться удивлением, ладонь нервно дернулась, пытаясь вытащить оружие, к которому привыкла с детства. Будь у стрелка хоть одно дополнительное мгновение, результат стычки мог бы стать совсем другим. Но время - такая коварная штука, постоянное меняет лучших на молодых. Шансы изначально были слишком неравны: для того, чтобы зияющее вечностью чёрное дуло уставилось в грудь индейцу, верзиле требовалось достать пистолет, потом поднять его. А Маку оставалось только сдвинуть указательный палец.
Что он не преминул сделать.
Вместе с первым громогласным выстрелом кто-то завопил, безбожно фальшивя, не попадая ни в такт, ни в тональность. Толпа обывателей, как говорится, за что боролась, на то и напоролась: узрев первую, ещё совсем свежую, кровь с воплями, руганью, истошными криками бросилась наружу. В дверях возникла обязательная давка, послышались крики боли, хруст ломаемых в толкучке костей. Верзила покачнулся, рука, успевшая на рефлексах схватить револьвер, медленно поплыла вниз, лишившись контроля, пальцы безвольно разжались. Деревянный пол с глухим стуком принял вес оружия.
- Справа! - коротко предупредил Тёма.
Несколько самых смелых (или безумных, что, в принципе, одно и тоже) дружков убитого верзилы похватались за свои пистолеты. Но они были отнюдь не так хороши, как вожак, да и спешащие на выход люди сильно мешали целиться, толкали под локти.
А вот для Тёмы и Мака спины обывателей не входили в число запретных целей. Так что они смело стреляли в сторону любого человека с оружием в руках, нисколько не заботясь о возможном косвенном ущербе. Прикрывая друг друга во время перезарядки, благо патронов с лихвой хватило бы на всех посетителей, друзья успешно очистили зал от всех живых неблагожелателей. Те, кто могли убраться сами, убрались, остальным было всё равно. Из живых в салуне остались только Мак, Тёма и Толстяк Стив, отряхнувшийся от куска свалившейся штукатурки. После чего бармен невозмутимо, будто ничего не произошло, возобновил протирание стакана. Лишь сизый от порохового дыма воздух напоминал о случившемся.
- Так у меня всё половицы прогниют, - заметил он.
- Что?! - оба молодых стрелка резво обернулись, стволы поймали фигуру хозяина.
- Половицы, говорю, прогниют, - повторил бармен и, видя явственно выраженное недоумение на их лицах, пояснил. - Кровь.
- А-а-а.... Извини, - отсутствующим голосом сказал Тёма.
И мертвых тел вытекло немало крови, хватило, чтобы покрыть треть зала. Сухое дерево жадно впитывало темно-красную, исходящую паром, жидкость.
- Кажется мне, приобретает этот бар дурную славу, - рассуждал вслух Стив. - Что ни месяц - обязательно перестрелка. А то и несколько. Продать его, что ли, да свалить в холодные края? Туда, где зимой снег идет...
- Продай, - согласился с ним Мак. - Продай и вали.... Лично мы так и сделаем.
Схватив доктора за шиворот, он увлек его за собой к выходу.
- Извини, Стив, - на прощание бросил Тёма. - Так получилось... Спасибо за всё!
- Удачи, ребята! Она вам очень пригодится!
Из многочисленных ранее карет перед фасадом салуна осталась только их одинокая телега. Спешащие по домам гости успели унестись окольными путями, даже удаляющегося перестука копыт не слышно.
Прохладный вечерний воздух вселял надежду. Непонятно на что, но надежду. “Всё будет хорошо, - шептал вечер. - И даже лучше”. Пыль под ногами, остывающие дула пистолетов, уходящая дрожь от боевого перенапряжения - даже сообща они не сумели одолеть радостный порыв оптимизма.
- Куда теперь? - глядя перед собой, спросил Тёма. В голову некстати забралась мысль: “Эх, если бы я курил. Сейчас бы закурить...”
- Валить надо. Не любят нас здесь.
- Это точно. Но куда валить?