— Представить себе не могу, мистер Пуаро, как это могло случиться. Я отвлеклась буквально на секунду. У входа в «Хэрродз» какая-то нянька спросила меня, который час…
— Нянька? — прервал ее излияния Пуаро. — Какая нянька?
— Ну, нянька с младенцем. Просто чудный младенец, такая милая крошка! Щечки такие розовые! А еще говорят, будто в Лондоне нет ни одного здорового ребенка! По-моему…
— Эллен, — ледяным голосом произнесла миссис Самуэльсон.
Мисс Кебл зарделась, поперхнулась и умолкла.
— А пока мисс Кебл пялилась на чужого младенца, — язвительно прокомментировала миссис Самуэльсон, — этот негодяй перерезал поводок Нанки Пу и был таков.
— Все произошло так быстро, — сквозь слезы пробормотала мисс Кебл. — Я оглянулась, а нашего мальчика уже нет — только обрывок поводка. Хотите, я вам его покажу, мистер Пуаро?
— Ни в коем случае, — поспешно выпалил Пуаро, который вовсе не жаждал стать обладателем еще одного поводка. — Насколько я понимаю, вскоре после этого вы получили письмо?
Из рассказа потерпевших выяснилось, что обе истории были похожи друг на друга как две капли воды: письмо, угрозы оставить похищенных собачек без ушей и хвоста.
Отличалась только сумма выкупа — 300 фунтов — и адрес.
На этот раз деньги предлагалось выслать капитану Блекли в гостиницу Харрингтон, улица Клонмел Гарденз в Кенсингтоне, дом 76.
— Когда Нанки Пу вернулся домой, — продолжала между тем миссис Самуэльсон, — я лично отправилась туда, мистер Пуаро. В конце концов, триста фунтов — это триста фунтов.
— Разумеется, мадам.
— Я сразу же увидела на полке в вестибюле свое письмо. Пока я ждала хозяйку гостиницы, то успела незаметно сунуть его себе в сумочку. К несчастью…
— К несчастью, когда вы его вскрыли, там оказался обычный лист бумаги.
— Как вы догадались? — восхищенно воззрилась на Пуаро миссис Самуэльсон.
Пуаро пожал плечами.
— Очевидно, chere Madame[18], похититель сообразил бы забрать деньги прежде, чем возвратить собаку. Для этого ему нужно было взять деньги и сунуть в конверт бумагу, а затем положить письмо на место, чтобы никто ничего не заподозрил.
— И никакой капитан Блекли там никогда не останавливался.
При этих словах Пуаро усмехнулся.
— Мой муж, конечно, был всем этим очень раздосадован. По правде говоря, он просто кипел от злости!
— Вы.., э-э, — осторожно поинтересовался Пуаро, — не посоветовались с ним, перед тем как отправить письмо?
— Разумеется, нет, — отрезала мисс Самуэльсон, и в ответ на вопросительный взгляд Пуаро пояснила:
— Я не могла рисковать. Мужчины так странно ведут себя, когда дело касается денег. Джекоб стал бы настаивать, чтобы мы обратились в полицию. Ни за что! Бедняжка Нанки Пу! С ним ведь могло невесть что случиться! Конечно, потом мне пришлось все рассказать мужу, ведь я как-то должна была ему объяснить исчезновение трехсот фунтов.
— Да-да, конечно, — пробормотал Пуаро.
— Никогда не видела его таким злым. Мужчин, — сказала миссис Самуэльсон, поправляя бриллиантовый браслет, — не интересует ничего, кроме денег.
Поднявшись на лифте, Пуаро вошел в приемную сэра Джозефа Хоггина. Секретарь, которому он передал визитную карточку, объяснил, что сэр Джозеф только что освободился и немедленно его примет. Из кабинета меж тем выплыла надменная блондинка с какими-то бумагами и удалилась, на ходу облив презрением несуразного усатого человечка.
Сэр Джозеф восседал за огромным столом красного дерева. На щеке его рдел след от губной помады.
— Ну, мистер Пуаро, присаживайтесь. Есть какие-нибудь новости?
— Схема проста до гениальности, — начал Пуаро. — Во всех случаях деньги предлагалось послать на адрес меблированных комнат или дешевых гостиниц, где нет ни швейцара, ни носильщиков и всегда толпится множество постояльцев, в основном, отставных военных. Войти туда можно запросто. И либо просто взять письмо с полки, либо изъять из него деньги и подложить обычную бумагу. Ну а какова дальнейшая судьба этих денег — тут полная неясность, никаких концов.
— Вы хотите сказать, что не имеете представления о том, кто все это проделывает?
— Ну почему же. Кое-какие соображения у меня есть.
Мне понадобится несколько дней, чтобы их проверить.
— Неплохо, — с любопытством посмотрел на Пуаро сэр Джозеф. — Что ж, когда у вас будет что мне сообщить…
— Я заеду к вам домой.
— Если вы раскроете это дело, я буду считать, что вы лучший сыщик современности, — подбодрил собеседника сэр Джозеф.
— Никаких если. У Эркюля Пуаро нераскрытых дел не бывает.
Сэр Джозеф недоверчиво усмехнулся.
— Вы так уверены в себе?
— У меня есть для этого все основания.
— Ну-ну. — Сэр Джозеф откинулся на спинку кресла. — Знаете, говорят, гордыня до добра не доводит.
Эркюль Пуаро, сидя перед электрическим обогревателем и любуясь его безупречно правильной геометрической формой, отдавал распоряжения своему верному слуге и помощнику:
— Вы все поняли, Джордж?
— Прекрасно понял, сэр.
— Скорее всего, это квартира или часть дома, и притом в определенном районе. К югу от Парк-Лейн, к востоку от Кенсингтон-Черч, к западу от Найтсбриджских казарм и к северу от Фулем-роуд.
— Я все прекрасно понял, сэр.
— Любопытное дельце, — пробормотал себе под нос Пуаро. — Чувствуется недюжинный организаторский талант, не говоря уже о том, что основное действующее лицо — Немейский лев, так сказать — удивительнейшим образом остается невидимым для окружающих. Да, любопытное дельце. Только вот жаль, что клиент попался не слишком симпатичный, уж больно напоминает мне того владельца мыловаренной фабрики из Льежа, который отравил супругу, чтобы жениться на смазливой блондинке-секретарше. Одно из первых моих дел.
Покачав головой, Джордж веско произнес:
— От этих блондинок, сэр, всегда одни неприятности.
Тремя днями позже верный Джордж доложил:
— Вот адрес, сэр.
Пуаро взял протянутый ему листок бумаги.
— Прекрасно, дружище. И по каким дням?
— По четвергам, сэр.
— А сегодня у нас как раз четверг. Не будем откладывать.
Через двадцать минут Эркюль Пуаро уже входил в Росхолм Меншенз, неприметный многоквартирный дом, приютившийся на неприметной боковой улочке. Квартира номер десять находилась на последнем, четвертом этаже, а так как лифта в доме не было, ему пришлось покрутиться по узенькой винтовой лестнице.
Когда наверху он остановился перевести дыхание, из-за двери квартиры номер десять тотчас раздался громкий собачий лай.
Пуаро удовлетворенно покачал головой и нажал кнопку звонка.
Лай зазвучал еще сильнее, послышались шаги, дверь отворилась…
Мисс Эйми Карнаби в испуге отшатнулась, прижав руки к пухлой груди.
— Вы позволите мне войти? — спросил Пуаро и, не дожидаясь ответа, проследовал внутрь.
Он сразу же двинулся в открытую дверь гостиной, и мисс Карнаби как зачарованная последовала за ним.
Маленькая комнатка была вся заставлена мебелью, среди которой с трудом можно было разглядеть хрупкую, пожилую леди, лежащую на диване у газового камина. При виде Пуаро с дивана соскочил пекинес и с подозрительным ворчаньем принялся его обнюхивать.
— А-а, — приветствовал его Пуаро, — наш главный герой! Приветствую вас, мой маленький друг.
Наклонившись, он протянул руку. Песик обнюхал и ее, не сводя умных глаз с лица Пуаро.
— Так вы все знаете? — слабым голосом пролепетала Эйми Карнаби.
— Да, я все знаю, — кивнул Пуаро. — Это, надо полагать, ваша сестра?
— Да, — машинально ответила Эйми Карнаби. — Эмили, это мистер Эркюль Пуаро.
Эмили Карнаби, у которой от изумления перехватило дыхание, тихо ойкнула.