– Наконец-то, – прошептал он при виде ее.
– Неужели вы е таким нетерпением желали меня видеть, – спросила вкрадчиво молодая женщина, бросая на Фернана такой взгляд, который невольно заставил его покраснеть.
– Извините меня, – прошептал он.
Она улыбнулась еще раз и небрежно бросилась в большое кресло, стоявшее около кровати больного.
С этой минуты Фернан Роше стал жить как во сне. А она, его очаровательница, по-прежнему продолжала окружать себя глубокой тайной.
Через несколько дней после этого он мог уже вставать, и Фернан был очень обрадован, когда прелестная незнакомка сказала ему:
– Сегодня великолепный день, солнце так и греет, и в воздухе очень тепло. Если вы будете благоразумны, то я позволю вам пройти раза три по саду… конечно, опираясь на мою руку.
Дня через три после этого, когда Фернану сделалось уже почти совсем хорошо, прелестная незнакомка сказала ему:
– Мой друг, я попрошу вас оказать мне большую услугу.
– Все, что вы хотите, лишь бы я мог доказать вам свою…
– Можете, – перебила она, – к чему все эти громкие фразы. Слушайте меня хорошенько.
– Говорите.
– Вы, конечно, знаете, что я не могу сказать вам ни моего имени, ни названия улицы, где стоит этот дом.
– Да.
– Следовательно, вы, верно, не откажетесь дать мне ваше честное слово, что вы будете повиноваться мне слепо.
– Даю.
– Слепо – в точном значении этого слова, так как я завяжу вам глаза.
Фернан удивился.
– Завязав вам глаза, вас посадят в карету, но предварительно вы возьмете с собой это письмо, в нем будут заключаться мои инструкции, и вы увидите, чего я жду от вас.
– Это что-то вроде главы из сказок «Тысячи и одной ночи».
– Почти что так.
– Но куда же меня повезут?
Молодая женщина расхохоталась.
– Странный вопрос! – заметила она. Зачем же вам глаза завязывают?
– Да, вы правы.
– Вы сядете в карету, вас повезут… затем остановятся, и вы выйдете. Тогда вы снимете повязку и прочитаете мое письмо.
– А когда надо ехать?
– Сейчас же.
Затем она села к письменному столу и, написав несколько строчек, приказала подать Фернану его плащ.
– Вот этим платком, – сказала она, снимая со своей шеи маленький платочек, – я завяжу вам глаза, и вы должны думать обо мне, пока у вас будут завязаны глаза.
Затем Тюркуаза завязала ему глаза, посадила его при помощи кучера в карету и захлопнула ее дверцы.
Кучер ударил по лошадям, и карета покатилась.
Карета ехала быстро, беспрестанно поворачивая в разные стороны, и, наконец, часа через два остановилась.
– Мы приехали, сказал кучер, отворяя дверцу кареты.
Фернан поспешил выйти из экипажа и осмотреться.
Была ночь.
Он находился в конце Амстердамской улицы, как раз против Западной железной дороги.
Фернан поспешил подбежать к фонарю и прочел письмо, оно, впрочем, было очень коротко.
«Мой друг!
Вы уже почти поправились и потому в состоянии возвратиться домой, где вас так нетерпеливо ждет ваша жена, которая вас так любит.
Прощайте и не выходите больше на дуэль.
Прощайте, не сердитесь на меня и скажите самому себе, что видели все это во сне.
В нашей жизни, право, нет ничего лучше снов».
Фернан глубоко вздохнул и слегка вскрикнул.
– Я должен увидеть ее, – прошептал он, – хотя бы для этого пришлось перевернуть весь Париж.
На следующий день после того, как Фернан был выпровожен из маленького отеля Тюркуазы, часов в двенадцать ночи в квартире Рокамболя сидел сэр Вильямс.
Виконт курил сигару, а сэр Вильямс кушал прекрасный пирог, вознаграждая себя им за ту постную пищу, которой он довольствовался в отеле графа де Кергаца.
– Дядя, – заметил Рокамболь, – мы не видались уже три дня, и теперь, вероятно, есть уже что-нибудь новенькое.
– Вероятно, племянник.
– Пока вы будете ужинать, я прочитаю вам наши записки.
Сэр Вильямс молча кивнул головой.
Рокамболь встал, взял туго набитый картон и развернул его, устроив из своих коленей что-то вроде стола. «
– Посмотрим, – пробормотал капитан, продолжая ужинать.
– Начинаю с отчета Шерубена.
– Это самый важный.
Все члены общества червонных валетов писали постоянно свои донесения Рокамболю.
Рокамболь начал читать.
Из отчета было видно, что Шерубен уже успел заинтересовать маркизу.
– Ох, – заметил Рокамболь, – пять миллионов этой индийской барыни достаются нам не легко.
– Но до них все-таки доберутся.
– Маркиза – чистая крепость из добродетели.
– Да, – согласился сэр Вильямс.
Рокамболь перебрал опять бумаги и продолжал читать.