Признание пришло позднее. 26 октября 1897 года во Владивостоке, т. е. на правобережье Амура, куда к корейской границе Невельского не пускал Нессельроде, строго-настрого запрещая вести здесь какие бы то ни было исследования, Невельскому и его сотрудникам в торжественной обстановке был открыт сооруженный по всенародной подписке памятник. Но вечным памятником Невельскому будут его исследования, в результате которых было доказано:
а) наличие морского пролива между материком и Сахалином и доступность Амура и Амурского лимана для морских кораблей;
б) были открыты:
заливы Счастья, Николая, Советская Гавань и Невельского;
в) географически изучены и положены на карту:
юго-западное побережье Охотского моря, Амурский лиман и северная часть Татарского пролива, долина р. Амура и его притоков: Амгуни, Горина, Хунгари и многих других, вплоть до Уссури, предгорьев Буреинского и Станового хребтов, установлено положение и истоки многих рек и горных перевалов, описана береговая линия Татарского прилива от устья Амура до Советской Гавани, открыты месторождения каменного угля на Сахалине, нанесены на карту его берега и произведено первое подробное географическое изучение не только их, но и внутренних районов острова; при этом всюду определились астрономические пункты, которых в общей сложности насчитывалось несколько сот.
Невельским был основан ряд и поныне существующих городов и населенных пунктов: Николаевск-на-Амуре, Мариинск и др. и, наконец, доказало отсутствие у Китая прав на владение левобережьем Амура и правобережьем Уссури, что в результате дало возможность приобрести для нашей Родины огромный край площадью свыше 1 миллиона квадратных километров и выход к морю из Восточной Сибири. Таков далеко не полный перечень всего сделанного Г. И. Невельским в области географического изучения Приморья и Приамурья.
Н. Н. Муравьёв-Амурский вскоре после смерти своего старого сотрудника, отмечая сделанное Невельским, которого он не на много пережил, вспомнил его и с полной объективностью писал, что "ряд предшествовавших Невельскому экспедиций, посетивших берега Приамурья, достигли славы, но ни одна из них не принесла Отечеству той пользы, какую принёс Невельской",
С небольшими средствами, материальными и человеческими {Из составленного Г. И. Невельским отчета о работах экспедиции видно, что за пятилетие с 1860 по 1855 год на неё было отпущено и израсходовано всего 64 000 рублей, включая стоимость содержания личного состава экспедиции и отпускаемого для неё продовольствия, а личный состав её даже в конце деятельности экспедиции (1854--1855 гг.) не на много превышал сто человек. Между тем содержание одного камчатского губернатора за тот же срок значительно превышало указанную сумму. Одно это говорит о совершенно ненормальных, до полных самоотверженности условиях работы Невельского.}, испытывая во всем большой недостаток, Г. И. Невельской за короткий срок сделал действительно чрезвычайно много для познания до него совершенно неизвестного края, о котором ходило так много небылиц, поддерживаемых авторитетом столь крупных исследователей, как Лаперуз, Крузенштерн и Миддендорф. В том, что ему во-время удалось рассеять эти заблуждения и обнаружить научную истину, и заключается значение открытий Г. И. Невельского, отважного и инициативного исследователя, новатора и патриота. Советская географическая наука чтит и отдаёт Невельскому дань уважения и признательности не только как учёному, но и как замечательному русскому человеку и гуманисту, который, подобно С. П. Крашенинникову или Н. Н. Миклухо-Маклаю, в отличие от западноевропейских культуртрегеров, учил и требовал внимательно и с любовью, по-братски относиться к обычаям и жизни местного населения и лишь примером своим приобщать его к завоеваниям общечеловеческой культуры. В заключение остается пожелать, чтобы в 1950 году, когда исполнится 100 лет со дня поднятия русского флага в низовьях Амура, была исправлена историческая ошибка, и не только наиболее узкая часть, но весь Татарский пролив, на берегах которого не обитали никогда никакие татары, получил имя открывшего его как пролив замечательного русского патриота, географа-исследователя, капитан-лейтенанта Геннадия Ивановича Невельского.
Л. Г. Каманин.
Краткое обозрение событий, совершившихся на реке Амуре с 1648 по 1689 год. -- Первоначальные сведения о Приамурском крае. -- Поярков и его экспедиция с 1643 по 1646 год. -- Хабаров и его завоевания в Приамурском крае. -- Степанов. -- Возобновление Албазина. -- Наше положение на Амуре в 1684 году. -- Осада Албазина китайцами. -- Её последствия.
Действия наших моряков на отдалённом Востоке с 1849 по исход 1855 года, то-есть со времени прибытия в Амурский лиман военного транспорта "Байкал" до времени перенесения из Камчатки на устье реки Амура (в Николаевск) Петропавловского порта и сосредоточения здесь нашей эскадры, находившейся тогда в Восточном океане1, имеют непосредственную связь с событиями, совершившимися на реке Амуре с 1643 по 1689 год, и различными затем экспедициями, являвшимися в Охотское море и Татарский залив2, а потому, чтобы уяснить всю важность упомянутых действий, составляющих основание к утверждению за Россией Приамурского и Приуссурийского краёв с островом Сахалином, необходимо представить краткий обзор всех предшествовавших 1849 году событий, совершившихся на отдалённом Востоке и их последствия. Эти события в главных чертах таковы.
В первой половине XVII века отважная вольница русских искателей добычи распространила владения России до прибрежьев Охотского моря. На реке Лене явились остроги Киренский и Якутский, а на реке Уде -- Удский. Здесь-то в 1639 году русские узнали от тунгусов о существовании по южную сторону гор больших рек: Джи (Зеи), впадающей в Шилькар (Амур)3, которая, в свою очередь, впадала в Шунгал, или Сунгари-Ула (Сунгари), и что в Шунгал вливается большая река Амгунь, по которой живут тунгусы; что к ним наткисы4 привозят с Шунгала хлеб и разные материи и рассказывают, будто бы на реках Джи и Шилькаре живут дучеры5 и дауры6, занимающиеся хлебопашеством, что у них много скота, материй и серебра и, наконец, что вся страна по Шилькару, Джи и Шунгалу изобилует пушными зверями. Этих известий было достаточно, чтобы двинуть нашу вольницу в те неведомые и далекие страны. По распоряжению якутского воеводы Петра Петровича Головина в июне 1643 года была снаряжена туда партия из 130 человек вольницы, казаков и промышленников, под командою казака Пояркова7. Поярков, следуя из Якутска по Лене, повернул в Алдан и, достигнув устья реки Учура, направился по этой реке и по её притоку Гонаму. Здесь застали его холода; он бросил свои лодки, с 90 охотниками из команды перевалил на лыжах по глубокому снегу через Становой хребет и, таща за собою на салазках провиант и оружие, вышел к вершине реки Брянты8. Следуя по этой реке и по Джи (Зее), Поярков со своей вольницей к весне 1644 года достиг Шилькара (Амура), имея на пути по Зее неоднократные стычки с туземцами. Затем Поярков направился на лодках вниз по Амуру и, пройдя щёки, где река, прерывает горы, вступил в реку Шунгал {Часть реки Амура от устья Сунгари до лимана называлась туземцами и китайцами Шунгалом. Они считали эту часть продолжением Сунгари (Шунгала).} (Сунгари). Эту последнюю он принял за продолжение Шилькара, а потому Шилькар и часть Шунгала названы им одним именем Амур. Следуя далее, он достиг её устья, где у гиляков, близ Амгуни основал острог и остался в нём зимовать.