После прений, вызванных моим сообщением, Общество единогласно постановило предоставить бюро Общества совместно с членами общества, принимавшими участие в прениях, утвердить протокол и отправить его в заседание при дальнейшем обсуждении вопроса, затронутого Кесслером…»
Широкий общественный интерес передовой интеллигенции России сосредоточивался на деятельности первой в мире Пастеровской станции и ее сотрудников.
В № 40 журнала «Русская медицина» за 1886 г. помещен отчет Одесской станции. Описание изменений обычного способа производства вакцины сделано детально, указаны все приемы, важные для специалистов и, казалось бы, мало интересные для широкой публики. Но, оказывается, что весь этот отчет попал на страницы медицинского журнала из одесской газеты «Новороссийский телеграф», где была целиком напечатана инструкция.
Пастеровские прививки вообще сразу вошли в практику. Население признало их сразу и безоговорочно, не ожидая точных и кропотливых статистических данных. В Библиотеке имени В. И. Ленина хранятся за много лет «Отчеты медицинского департамента». Эти отчеты редко требуют читатели; разве какой-нибудь специалист, изучающий историю медицины, углубится в пожелтевшие от времени страницы, чтобы «сравнить век нынешний и век минувший».
Отчет за 1886 г., глава о водобоязни. Составитель пишет (стр. 18): «Быстрое и громадное число зарегистрированных укушенных подозрительными животными (в 1866 г.) по сравнению с пятью предыдущими годами обусловливается тем обстоятельством, что с открытием в некоторых городах России Пастеровских станций укушенные бешеными животными начали чаще обращаться к врачебной помощи». И тотчас же приводятся цифры, за пять лет (1881–1885) зарегистрировано таких укушенных 391 человек, а за 1886, за один только год, — 863, то-есть в 2 1/2 раза больше, чем за все предыдущее пятилетие. Пропустим ряд лет, остановимся на отчете за 1912 г., когда в России было уже 28 Пастеровских станций. Указывается, что в этом году подверглось предохранительным прививкам 37 935 человек.
Подсчитаем, сколько жизней спасли прививки против бешенства. Вспомним, что заболевший бешенством — это обреченный на смерть. Теперь обратимся к пожелтевшим страницам отчета за 1886 г. и, сопоставив приведенные в нем данные, получим: 55 % укушенных умерло в допрививочный период, 2,3 % в первые три года после начала прививок, а в 1912 г. — 0,4 %. Десятки тысяч человеческих жизней спасло открытие прививок против бешенства к 1912 г.; еще больше спасено их после 1912 г. Процент заболеваемости продолжает снижаться и до настоящего времени.
Возьмем одну Ленинградскую станцию (бывшую Петербургскую). На ней было привито с 1892 по 1914 г. — 15 827 человек, умерло 116 — 0,7 %; с 1915 по 1925 г. — 0,4 %; с 1926 по 1933 г. — 0,15 %; с 1933 по 1950 г., когда было привито 13 285,—умерло 15, около 0,11 %.
То же самое и на других наших прививочных станциях и пунктах. Энтузиасты пастеровского дела могут с удовлетворением сказать: труд наш не пропал даром, смертность при укусах упала в 500 с лишком раз с того времени, как Мечников, Гамалея и Бардах начали в Одессе прививки против бешенства. Здесь есть чем гордиться. Однако еще немало предстоит сделать. «Нужно, — заявляет один из ветеранов пастеровского дела, — снизить число умирающих до нуля, и сделать это как можно скорей».
Сбудется и это. Главная причина смертности, — страшные волчьи укусы. В Советской стране борются против бешенства, применяя не только прививки, но уничтожая хранителей страшного вируса. Уничтожаются бездомные собаки, ведется постоянная борьба с волками.
Давно уже ушли от нас и Мечников, и Бардах, умер и Гамалея, столько сделавший для теории и практики борьбы с бешенством. Благодаря его работам теперь не боятся применять для прививок совершенно свежие мозги кроликов или подвергнувшиеся сушке лишь 1–2 дня. Установлено, что яд бешенства, пройдя в течение многих поколений через мозг кролика, совершенно безопасен для человека. Это доказали наши врачи, прививая себе невысушенные мозги зараженных кроликов.
Мы пока не можем еще лечить заболевших бешенством, но наступит время, когда мы сумеем спасать даже их.
Хотя Пастер знал, что возбудитель бешенства находится в мозгу больного животного и выделяется со слюной, т. е. буквально держал его в руках, природа возбудителя болезни была ему неизвестна. То, что не удалось открыть Пастеру, было открыто в России: в 1892 г., 12 февраля по старому стилю, в Академии наук в С.-Петербурге молодой русский ученый, до того совершенно неизвестный ботаник, проведал о существовании возбудителей меньших, чем видимые при помощи обычного микроскопа.