Подкатываю глаза, злясь на чертову юбку. Она и правда выглядит неуместно в кабинете целого зама генерального. Но и он, черт возьми, здесь лишний. Такие высокие шишки не решают проблемы с сотрудниками. И тут у меня две версии: или ему заняться нечем, или у него личная неприязнь. Моя персона, уверена, слишком ничтожна для подобных заявлений, поэтому, отбрасываю дурные мысли и постукиваю ручкой в ожидании задания.
— Продайте мне…— он опускает руки в карманы узких брюк, привлекая внимание к месту, на которое смотреть не прилично. И вроде ничего такого, но если бы он не стоял прямо передо мной…— себя!
Давлюсь воздухом, впрочем, не я одна. Все наши в шоке ерзают на стульях.
— Работайте! — рычит он и выходит прочь из кабинета.
Выдыхаем в голос, начиная тут же делать наброски на выданных листах с логотипом «Дримерс». Нервные смешки расцвечивают напряженную тишину. И я не выдерживаю, чтобы не ляпнуть:
— Я почему вредный был? Потому что у меня велосипеда не было! — голосом Печкина передразниваю шефа, роняя голову на ладонь. Хохот окончательно побеждает гнетущую атмосферу, но ненадолго.
Медленные шаги крадущегося тигра за моей спиной заставляют подобраться. Кажется, я опять ляпнула что-то не то. И босс это слышал.
В кабинете девять человек, а кажется, что нас двое. Опасаюсь за сердце, кажется оно хочет наружу. Давид Александрович, будто чувствует мой страх и затягивает мою казнь нарочно. Делает последний неспешный шаг, становится близко-близко, задевая своим бедром мое плечо, слегка наклоняется и тянет руку к моей груди. Странно, что перед глазами не пелена. Наоборот, я отчетливо вижу ухоженные пальцы босса, красивые, длинные, по-настоящему мужские…и волоски на тыльной стороне ладони почему-то вызывают внутренний восторг, хоть и немой.
Он дотрагивается до косички, проводит немного вниз по чуть растрепавшемуся плетению, чем полностью лишает меня возможности дышать.
Отбрасывает косу за спину и снова возвращает руку к груди, но на этот раз кладет ладонь на воротничок. Меня уже откровенно потрясывает, но возмутиться сил нет. Почему-то я завороженно смотрю на эту руку, что так нагло приближается к вырезу. Понимаю, что все же дышу. Вернее, вдыхаю…бесконечно вдыхаю аромат босса, не желая выпускать его из своих легких, такой он приятный. Но трепещущее в горле сердце, наконец, заставляет прийти в себя, и тут же мои щеки вспыхивают болезненным румянцем. Он. Меня. Лапает. При всех. И даже не стесняется.
Сглатываю шок, готовясь высказать ему в лицо все, что о нем думаю, но не успеваю.
Босс небрежно отбрасывает отложной воротничок, расправляет бэйдж с именем и одергивает руку.
— Елена…— растягивает губы в злорадной улыбке, а я наконец, выдыхаю, — что же вы замолчали? Или вы такая искрометная только в мое отсутствие?
Собираюсь с духом, готовая начать «продавать себя», и чтобы немного потянуть время, кладу перед ним свой листок с набросками. И только открываю рот, как красивые пальцы, которыми я любовалась несколько секунд назад, комкают листок и ловко отправляют его в урну.
По выражению лица Давида, чтоб его, Александровича, понятно, что он хотел этим сказать. Его бы воля, не листок бы в урну полетел, а я. Прямиком на свалку.
— Насколько я понял, ваше образование никак не связано со сферой маркетинга, — свысока заявляет он, а мне возразить нечего. Факультет эстрадно-джазового вокала действительно далек от продаж. Это даже не журналистика, чтобы профессионально сочинять тексты. Но когда он успел дело мое изучить?
— Что ж, я дал шанс, но вы не воспользовались им. Уверен, вы поняли меня, — отрезает босс, и кивком головы указывает на дверь.
Будто по команде суфлера с табличкой, коллеги издают дружный стон изумления, а босс с особым удовольствием откидывается на спинку кресла, готовый проводить меня взглядом до двери.
Словно в тумане, встаю с места, иду на выход и уже у самого порога слышу язвительное замечание.
— Я буду иметь вас в виду, когда компании потребуются услуги дешевых актрис.
Словно ушибленная по затылку, вылетаю из кабинета и несусь в туалет. Закрываюсь в кабинке и, не в силах сдерживаться, реву навзрыд.
Не зная меня, этот сноб сумел задеть за живое. «Дешевая актриса»…Вот, что ранило меня, вот из-за чего я, та, которой палец в рот не клади, втянула язык в одно место. Никакая я не актриса. Даже не дешевая. Театральный был мечтой моей жизни, и я шла в актерство сначала напрямик, а когда поняла, что не получится, то и окольными путями. Теперь же и эти дороги для меня стали закрываться. И по самому больному ударил гад. По несбывшейся мечте.