Разговоры на дне
— Ты что, Окунь, задумался? Юлишь, рот разеваешь, глаза выкатываешь. Погоди, голубчик, я тебя выведу на чистую воду!
— Сделай, Плотвица, одолжение — век помнить буду! Душно подо льдом стало, задыхаюсь. Оттого и рот разеваю, оттого и глаза выкатываю. Выведи ты меня, голубушка, на чистую воду — в плавнички поклонюсь! К родничкам студёным, к полыньям широким.
— Дивлюсь я тебе, Налим! Зимой все рыбы как рыбы — сонные. Один ты винтом выкручиваешься, муть в глаза пускаешь, мелким бисером рассыпаешься!
— А ты не дивись, Выдра, а присмотрись хорошенько: я не бисером рассыпаюсь, а икру мечу! А что другие рыбы сонные, так это мне только на пользу: икринок моих больше уцелеет. Вот потому я и радуюсь!
— Мы с тобой, Ёрш, как зимовщики-полярники. И у нас зимой полгода тёмная ночь. Рядом живём, а друг друга и не видим. Вот ужо весной, лёд растает — налюбуюсь я на тебя!
— Ты мне, Судак, зубы не заговаривай, колючки не приглаживай! Ты и в темноте меня чуть не слопал, а день придёт, так от тебя и вовсе спасенья не станет!
На севере все озёра и реки подо льдом и снегом: в воде тёмная глухая зима.
На южных озёрах и реках только первые забереги: вода почти везде открытая. В низовьях Волги рыбы густыми толпами стоят в зимовальных ямах. Только «озимые» миноги извиваясь как змеи, густыми стаями поднимаются вверх по реке.
На севере глухая зима. На юге лёд всё чаще затягивает водоёмы. Покрывается льдом Азовское море. Многие быстрые реки вообще никогда не замерзают.
На севере — самый тяжёлый месяц.
Всё чаще приходят слухи о рыбьих заморах.
А на юге уже весна! Стаи рыб трогаются из глубоких ям и тянутся к берегам. Лёд на воде появляется всё реже и реже.
Греет солнце, начинают зеленеть берега. У берегов нерестятся щуки.
Зимой, как и положено, озеро Балхаш покрывается льдом. Но бывает, уровень воды в озере падает. В других озёрах вместе с водой опустился б и лед. А у нас нет. Вдоль берегов Балхаша местами так густо растут тростники, что лёд повисает на них, как на подпорках. Под первым льдом намерзает второй. А вода опустится ниже. Под вторым льдом намерзает третий, «подвальный» лёд. И всё это держится на тростниках. Попадешь на такой многоэтажный лёд пиши пропало! Ухнешь, как с чердака, да через все этажи — до подвала! Бульк и конец.
Давным-давно озеро Могильное отделилось от Баренцева моря. Природа превратила озеро в лабораторию для своих опытов. Ставится опыт по превращению морской трески в пресноводную. После отделения от моря в озере произошли большие перемены: в глубине образовался слой воды, отравленный сероводородом, а на поверхности — слой лёгкой пресной воды. Трёхслойное озеро: вода пресная, вода солёная, вода отравленная. Морская треска живет в солёном слое, а он, этот слой, с каждым годом становится всё тоньше и тоньше. Представьте комнату, у которой пол и потолок постепенно сближаются…
Выход у трески один: приспособиться к жизни в пресной воде. Это не так-то просто, это потруднее, чем человеку приспособиться пить морскую солёную воду. Но треска потихонечку приспосабливается. Что-то получится из этого опыта?
Живёт на Чукотке рыбка — даллия. Ростом с палец, никто на такую мелочь и внимания бы не обратил, да уж очень она необычная — почти чёрная. И это не всё: ухитряется жить в озёрах, которые зимой промерзают до дна! С осени забивается в мох и замерзает. Засыпает её снег, сковывает лёд — на всю зиму. А зима у нас долгая, чёрная, ледяная — полярная. Весна приходит только в июне. Но только растают льды — оживает и чёрная рыбка.
Начинает ловить улиток, ручейников, мелких бычков. Её поймать трудно. Только нагнёшься, а она в ил! Ввинтится в него, поднимет облачко мути, да этим облачком и накроется, как шапкой-невидимкой.
Снова придёт зима, и снова рыбка вмёрзнет в лёд. Охотники рассказывают, что ездовые собаки, бывает, наглотаются даллий вместе со льдинками, а рыбки у них в желудке оттают и оживут. Да как начнут в животе дрыгаться и юлить, так собаки скорей их выплёвывать!