Три года я отмечал время вскрытия озера. В 1962 году наше озеро очистилось 22 апреля, а в 1964-м — только 7 мая. Разница не малая — полмесяца!
Полмесяца я каждый день шлёпал по грязи к далёкому озеру, чтобы не прозевать день вскрытия. Набил-таки ноги и не раз воду голенищем черпал.
Но зато приметил, что день вскрытия озера почти точь-в-точь совпадает с днём зацветания волчьего лыка. Зарозовеет лыко — засинеет озеро!
Теперь не надо весной грязь месить — стоит лишь в окно посмотреть: коли лыко цветёт, — значит, озеро без льда!
Миша С.
СООБЩАЮТ ЮНЫЕ ИХТИОЛОГИ
Температура и рыбы
Конечно, удобно: посмотрел в окно, увидал, что зацвела черёмуха, и уже знаешь: на озере начался нерест среднего леща! Что и говорить — здорово!
Но я предлагаю другой способ — температурный. Он кажется мне надёжней.
Наблюдая за нерестом рыб, я всегда опускал в воду термометр. И установил, что разные рыбы нерестятся при разной температуре воды.
Вот мои наблюдения. Их, конечно, тоже надо уточнить и расширить.
Весна и лето:
Щука 4-6°
Окунь 7-8°
Язь 7-10°
Подуст 5-9°
Жерех 9-10°
Стерлядь 10-12°
Лещ 12-16°
Хариус 2-11°
Судак 11-15°
Карась 15-20°
Сазан 18-20°
Белоглазка 14-16°
Густера 16-18°
Краснопёрка 16-18°
Уклейка 18-20°
Сом 18-20°
Вьюн 20°
Линь 20-22°
А форель-пеструшка нерестится осенью, при температуре воды 6-8°, ряпушка — при 2-3°.
РУСАЛКА (из дневника юнната)
Чёрной весенней ночью я сидел у костра на берегу озера. Весенняя ночь всегда полна звуков. Знакомый свист крыльев и всплеск: это сели на воду утки. Возятся под берегом водяные крысы. Шлёпает кто-то по воде, — наверное, по мелководью бегают чибисы.
И вдруг переполох!
С отчаянным кряканьем взлетели утки, крыса плюхнулась в воду, заскрипели крылья взлетевших чибисов.
Но сквозь кряк, плеск и скрип ухо поймало звук незнакомый. Казалось, кто-то осторожно плыл вдоль берега, раздвигая тяжёлым телом осоку и сухой тростник.
Я быстро вскочил, отошёл от костра и стал всматриваться в чёрную воду. Глаза с трудом привыкали к темноте. Сперва я отличил волу от неба, потом чёрный тростник от чёрной воды. Тростники вздрагивали, похрустывали, клонились. И тут я разглядел большое мокро-чёрное тело. Тростник и осока с шорохом раздвигались, пропуская его. Ни головы, ни хвоста — только блестящая мокрая спина.
Непонятное существо медленно изогнулось и наползло животом на мелководье. Тут я разглядел длинные чёрные руки, прижатые к бокам. Вдруг руки судорожно забили по воде — и из воды поднялся широкий чешуйчатый хвост. Чёрное существо с руками и чешуйчатым рыбьим хвостом вскинулось, стало подскакивать и перекатываться, подминая тростник и осоку. Мелькали руки, хвост хлестал по воде, взлетали брызги, и волны выплёскивались на берег.
Тучи совсем закрыли небо; ничего стало не видно.
Всплески скоро отдалились, затихли, и только ветер постукивал тростниковыми палочками.
Сидя у костра, я напрасно ломал голову. Я перебирал всех, кто может плескаться ночью в воде. Выдра? Но у выдры толстые лапки-коротышки, а тут длинные чёрные руки.
Утром у берега я увидел помятую осоку, и вода была ещё от мути рыжая. Значит, мне не показалось: кто-то тяжёлый ворочался там ночью. В полной растерянности я пошагал домой.
Другой весной, на том же озере, я опять повстречал ночную русалку. Но было это уже днём. Она лежала в осоке; виднелась мокрая спина и прижатые к бокам руки. Днём она была зелёная, в буроватых и желтоватых пятнах. Теперь-то я узнал её! Это была огромная щука, которая выползла на отмель метать икру. Два щурёнка-молочника — её руки! — лежали по бокам.
Я подошёл слишком близко: щука-икрянка зашевелилась, молочники испугались. И вдруг — мощный удар пятнистым хвостом; рыбы, как стремительные торпеды, помчались, рассекая воду и волоча за собой водяные буруны! Ещё всплеск, и всё исчезло; лениво распрямился примятый тростник, да мелкая волна забормотала у берега.
"Русалка" опустилась в свой тёмный омут.
СООБЩАЮТ ПОДВОДНЫЕ БОТАНИКИ
Конец голубого пятна
Когда мы сделали план озера, получилось чистое голубое пятно. Оно бы так и осталось неизведанным пятном на карте, если бы мы не заглянули под воду. А заглянули и нашли там всё: и леса, и луга, и поляны.
Когда мы всё это нанесли на план, то от голого голубого пятна не осталось и следа. Всё покрыли условные знаки. И в озере мы теперь — как у себя дома!