«Это определенно не повредит, господин Командир».
Я попросил мичмана разбудить меня, когда он сменится с вахты и спустился вниз вскоре после Командира.
Крихбаум энергично потряс меня за плечо. «Погода прекрасная, тихо, Лейтенант. Ветра почти нет».
Через две минуты я снова был на мостике.
Линия горизонта резко выделялась, особенно на бледнеющем востоке. Старший помощник повернулся и распорядился вниз: «Передайте Командиру: рассвет!»
Командир, появившийся через минуту, молча осмотрелся.
«Так, мы будем на месте немного позже,» — произнес он наконец, но я чувствовал его беспокойство. Он раз за разом задирал голову и опасливо смотрел на небо. На востоке на горизонте показалась маргариново-желтая полоска толщиной в палец. Темнота быстро рассасывалась. Через десять минут Командир снова заговорил.
«Это должно быть недалеко… я так думаю».
Море было спокойным. Мы будто скользили по поверхности пруда. Работал эхолот. Снизу постоянно поступали доклады: «Тридцать метров… двадцать восемь…» Глубина уменьшилась до двадцати и оставалась более-менее постоянной.
«Отлично,» — произнес Командир. «Как раз то, что нам нужно. Очень хорошо. Номер Первый, мы сейчас положим подлодку на дно. Становится слишком светло, чтобы чувствовать себя комфортно».
«По местам стоять к погружению!» Еще раз осмотреть кругом все темное шелковое море и мы все не торопясь спустились вниз.
«Постарайтесь опустить лодку на дно помягче, Стармех. Двадцать метров должно быть хорошо, не так ли?»
Мы коснулись дна с толчком не более сильным, чем при посадке самолета.
«Tiens, tiens!» Командир явно чувствовал близость Франции. Я подумал, что надо будет спросить мичмана: мы сейчас на добром французском песке лежим или все еще в международных водах?
Но восклицание Командира что-то означало. Я вдруг услышал какие-то шуршащие, скрежещущие звуки. Послышался приглушенный удар, как будто кулаком стукнули по деревянному полу. Следующий удар гулко отозвался во всем корпусе лодки и он перешел в резкий стон. Скрипы и шуршание возобновились.
«Неслабое течение,» — прокомментировал Командир.
Стармех кивнул. «Да, и дно не столь гладкое, как могло бы быть».
Так что удары означали присутствие скал. Течение толкало нас по морскому дну.
«Постарайтесь и прижмите лодку к дну, Стармех».
«Хорошо, господин Командир».
Я услышал, как булькает вода, вливаясь в наши дифферентовочные танки. Мы набирали вес.
«Хорошо. Будем надеяться, что нос направлен в нужную сторону».
На борту лодки воцарилось молчание, прерываемое только всплесками падающих капель конденсата. Вахта внизу уже улеглась спать. Командир намеревался всплыть на перископную глубину — 14 метров — как только полностью рассветет. Он не подал ни малейшего намека на то, что он собирается делать дальше. Приближаться к берегу без сопровождения и без тральщика-заградителя было бы рискованным делом.
Как раз когда моя правая нога нависла над комингсом двери в кормовой переборке, послышался еще один удар.
«Проклятие,» — раздраженно произнес Командир. «Мы должно быть не лежим носом на приливное течение. Нам надо попробовать повернуть лодку».
Вполуха я услышал, как продувают танки. Еще один удар заставил задрожать весь корпус. Затем послышалось гудение электродвигателей и команды на руль. Все казалось шло хорошо.
Неожиданно: «Шум гребных винтов на пеленге три-ноль-ноль, господин Командир. Шум усиливается». Голос гидроакустика звучал странно, как будто издалека.
Командир поднял брови, как актер, мимикой изображающий удивление. Он стоял посреди центрального поста и прислушивался. Стармех стоял позади него, наполовину скрытый его фигурой. Я тоже застыл на месте.
Теперь Командир судорожно сглотнул. Я четко видел, как сжалось его горло.
«Поршневые двигатели,» — доложил гидроакустик.
Командир присел на корточки в проходе снаружи будки гидроакустика и взял наушники. Он повернулся к нам своей округлой спиной.
«Дизели подводной лодки,» — прошептал он. «Будь я проклят, если не так».
Он вернул наушники. Хайнрих слушал еще минуту. За ним молча наблюдал Командир.
«Ну, что?»
«Дизели подводной лодки, господин Командир — определенно».
«Немецкие или британские, вот в чем вопрос… Очень хорошо. Номер Первый, держать наготове опознавательный сигнал. Выстрелить ракетой сразу, как только мы поднимемся на поверхность. Пеленг?»
«Постоянный на два-семь-ноль, господин Командир».
«Приготовиться вести огонь из зенитной пушки. Номер Первый, следуйте сразу за мной». Вдруг сразу весь центральный пост наполнился активной деятельностью. Открыли кладовку с боеприпасами.
Фейерверк на пороге своего дома? Неужто мы действительно собираемся вести огонь из «Эрликона»?
«Пал на боевом посту…» — услышал я шепот Френссена.
Пилгрим накинулся на него. «Заткнись, придурок!»
Командир положил руку на трап. «Все ясно?»
«Да, господин Командир».
«Очень хорошо. Всплываем».
«Продуть все главные балластные танки!»
Я стоял под самым люком, когда раздался хлопок ракетницы. Кто-то еще поднимался по трапу, но я успел заметить между его боком и краем люка два огненных шара, красный и белый. Рождественское украшение — очень кстати. Я ждал, затаив дыхание.
«Хорошо,» — услышал я голос Командира. «Сигнал подтвержден. Подойдите ближе, Номер Первый. Посмотрим на наших друзей».
Стармех вглядывался вверх в боевую рубку.
«Прошу добро подняться на мостик?» — спросил я.
«Поднимайтесь!»
Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы увидеть другую подводную лодку в утреннем полумраке. Она шла в нашу сторону и ее можно было принять за дрейфующую бочку.
«Передайте наверх сигнальный фонарь, и поживее!» — распорядился Командир. Минутой спустя: «Очень хорошо, Цайтлер, вежливо представьтесь, кто мы такие».
Старшина матросов уже направил свой фонарь на другую подлодку и щелчками его створок передал наш позывной.
С другой лодки передали подтверждение приема. Затем я услышал, как снова клацает наш сигнальный фонарь. Мичман вслух прочел ответ: «U-XW лейтенант Бремер».
Цайтлер крепко стоял на ногах, каждый его мускул был напряжен в готовности передать следующее сообщение.
Командир с восторгом потер руки. «Фантастическая удача! Их наверняка ждут. Все, что нам нужно — это пристроиться за ними вослед».
Крихбаум просиял. С его плеч будо камень свалился. Провести лодку в Ла-Рошель было бы его обязанностью.
«Теперь просто надо будет подождать, пока появится эскорт. Спросите их, когда он должен быть».
Цайтлер поработал створками сигнального фонаря и через несколько секунд пришел ответ. У них наверняка был первоклассный сигнальщик.
«08:00, господин Командир».
«Теперь передайте: 'Намереваемся следовать за вами.' Они будут удивляться, почему нас вообще не ожидают. Стучаться в двери соседней флотилии должно показаться странным, особенно сегодня».
Командир не проявлял намерения объяснить им нашу ситуацию.
Во время нашего обмена сигналами подлодки сблизились. Мы были теперь на расстоянии голосовой связи. Бестелесный мегафонный голос прозвучал над водой: «Что случилось с вашим орудием?»
Мы уставились друг на друга. Командир помедлил. Даже мне потребовалось какое-то время, чтобы осознать: другие могли видеть нас столь же четко, как мы видели их, а в нашем силуэте было что-то странное.
«Чертовски глупый вопрос,» — пробурчал мичман.
Командир приложил мегафон к губам и прокричал: «Догадайтесь с трех раз!» Затем он повернулся в сторону Крихбаума и сказал нормальным голосом: «Лучше бы он выставил расчет у своей зенитной пушки. Что-то не нравится мне, как мы здесь торчим».
Крихбаум принял это как прямое указание взбодрить наблюдателей. «Да, смотрите-ка в оба!»
Неожиданно U-A сотряс приглушенный, но мощный взрыв. Я почувствовал дрожь в своих коленях. Гремучий газ из аккумуляторов, моторы, что-то не так в машинном отделении?