Теперь оставалось только молчать о том, что мы услышали, чтобы не узнал наш корабельный врач Цветков, хоть и молодой, а придира.
Если он узнает, что нам послышался рев быка на грунте, сразу же спишет из водолазов или даст такую глубину, где только лягушек давить.
Но почему не слышно из лодки человеческих голосов? Почему молчит команда?
Мы с Никитушкиным быстро привинтили к двум штуцерам, выступающим на борту жилого отсека лодки, спущенные сверху воздушные шланги, я — вдувной, а Никитушкин — выдувной. В лодку поступил свежий воздух. Мы тотчас приложились шлемами к корпусу лодки. Я даже протер носом свой запотевший иллюминатор, как будто это помогало мне слушать.
Звери в лодке замолчали.
И вдруг Никитушкин от радости так боднул меня своим шлемом, что чуть не вышиб мне иллюминатор. В лодке явственно слышались человеческие голоса. У нас отлегло от сердца. Значит, товарищи живы.
Не буду описывать, как мы подготовляли лодку к подъему, как подрезали под днище лодки стропы, как пеленали ее и подводили гини, — скажу только, что один так, то есть крючок от гиней, весит десять пудов. Чтобы гини не дали перекоса и лодка не выскользнула, мы поставили ее на панер. Это значило, что судно наверху подошло и встало прямо над лодкой.
* * *Когда волна звенела, как битое стекло, падая с водолазных манишек куда-то во тьму, а мы поднимались на палубу судна, боцман нам шипел на ухо, как змей: «Обматывайте, черти, подметки тряпками!» Лодка уже выходила из воды.
На судне при этом стояла удивительная тишина: все механизмы, все лебедки и прочие подъемные средства пели, как хорошо сыгранный бесшумный оркестр, — недаром боцман Калугин истратил на них всё масло.
Толя Цветков со своим набором бинтов, ланцетов, лекарств и кислородных подушек приготовился к оказанию экипажу первой медицинской помощи.
Лодка показалась наверху, сперва рубка, потом борта…
На скользких прочных тросах лодка была подтянута под стальную дугу судна. Скрытый брезентом ручной фонарик осветил отдраенный люк для выхода команды из лодки на нашу палубу.
В люке показался первый спасенный человек. Вся наша команда так и бросилась к нему.
— Тише, человека помнете! — осадил боцман команду.
Спасенного подводника бережно подхватили и увели под полубак, где временно был устроен корабельный лазарет. Остальных из лодки принимал сам Толя Цветков со своими санитарами. А нам, водолазам, пришлось разбежаться по местам боевой тревоги.
Над морем, освещая водное пространство, повис большой огненный шар. Это разорвался в воздухе осветительный снаряд. Вражеский прожектор с берега всё-таки нашарил нас. Пламя орудийного выстрела разорвало тьму над морем. Давая опознавательные вспышки, к нам быстро приближался миноносец врага.
Фашисты опоздали. Наше судно в полную мощь своих машин повернуло на секретный фарватер, в сторону от минных полей, и ушло из вражеской зоны, унося под брюхом спасенную лодку.
После отбоя боевой тревоги, когда мы выбрались из опасной зоны, взошла луна. Только теперь она была уже нам не страшна.
Никитушкин побежал к полубаку посмотреть на спасенных подводников, но Цветков сразу преградил ему дорогу.
— Туда нельзя, — строго сказал он.
— А люди живы? — тревожно спросил Никитушкин.
— Живы, но нужен покой.
— А кроме спасенных людей там еще кто-нибудь оказался? — осторожно спросил Никитушкин.
— Нет, — сказал Цветков и подозрительно поглядел на Никитушкина. — А кто там еще должен быть?
Никитушкин ничего не ответил и убежал.
У лодки хлопотал боцман. Никитушкин подмигнул ему и, ни слова не говоря, полез в ее люк.
— Ты зачем? — остановил его боцман. — Команда вся уже под полубаком. Чего тебе еще там надо?
— Надо, — отозвался Никитушкин. — Там еще остались бык, петух и кукушка.
— Да ты что, парень, ошалел? — сказал боцман. — Разве бык в этот люк пролезет?
— Пролезет, — засмеялся кочегар Вострецов, — разве только жареный, порциями.
— Ну ладно, смейся, — недовольно сказал Никитушкин и полез в лодку.
Вскоре он вылез оттуда и растерянно поглядел на нас.
— Ну что, нашел быка и кукушку? — насмешливо спросил его Вострецов.
— Ничего не нашел… А странно, ведь я их своими ушами под водой слышал…
— Что ты там слышал? — заинтересовался Толя Цветков. Он у нас всегда появлялся в то время, когда его совсем не ждали.