Эти и другие меры приносили свои результаты. Несмотря на все старания, фашистские подводники не смогли помешать корабля КБФ оказывать содействие сухопутным войскам в Выборгской наступательной операции. Да и в дальнейшем противолодочные силы противника многого не добились.
Пока я находился в командировке на Балтике, состоялся приказ о моем назначении начальником подводного плавания ВМФ. Вице-адмирал А. С. Фролов вернулся к этому времени из своей поездки на Средиземноморье, но к делам в управлении практически не приступал. Сначала довольно долго болел, а затем получил назначение начальником штаба Тихоокеанского флота. Об обстоятельствах этого назначения стоит сказать подробнее.
За те месяцы, что Александр Сергеевич провел на Средиземноморье, он немало сделал для улучшения взаимопонимания и взаимодействия с союзными флотами: участвовал в высадке союзных войск в Анцио, посетил многие корабли, встретился с рядом крупных должностных лиц, в том числе с губернатором Мальты адмиралом Гортом, командующими военно-морскими базами в Неаполе и Ла-Валлетте. Обо всем этом Фролов представил очень обстоятельный и интересный отчет. Однако непонятно почему, но у И. В. Сталина сложилось превратное представление о деятельности Александра Сергеевича в зарубежной командировке. Фролов очень переживал это, находился в подавленном состоянии.
Кто знает, как бы повернулась судьба этого честного, преданного делу человека, если бы его не взял под защиту И. С. Исаков. Он пошел на прием к И. В. Сталину. Выяснив, что тот введен в заблуждение неточной информацией, аргументированно разъяснил Верховному Главнокомандующему суть дела, подчеркнув при этом, что все действия вице-адмирала были согласованы с ним, Исаковым, лично, что он верит Фролову как себе самому. Если поведением Фролова недовольны, то ответственность несет в первую очередь Исаков, так как Фролов выполнял важное государственное задание в соответствии с его планом и по его приказу. После этого и состоялось назначение Александра Сергеевича на Тихий океан, где он, кстати сказать, в дальнейшем, когда начались боевые действия против Японии, проявил себя с самой лучшей стороны.
Говорю об этом только для того, чтобы добавить еще одну черточку к портрету Ивана Степановича Исакова. В послевоенные годы мне доводилось слышать такие рассуждения: да, Н. Г. Кузнецов не боялся высказывать свое мнение в любых инстанциях, а вот И. С. Исаков, дескать, был в общении с высшим руководством менее смел. Данный пример, думаю, убедительно говорит о несправедливости подобных утверждений. Н. Г. Кузнецов и И. С. Исаков были, конечно, совершенно разными по своим характерам людьми. Но в одном они были схожи — и тот и другой умел брать ответственность на себя, умел, если требуется, постоять за подчиненного. Если вспомнить, сколь сложным и противоречивым было то время, сколь легко подчас решались человеческие судьбы, то будет понятно, какое значение имели эти качества наших военно-морских руководителей для всех флотских дел, и в том числе для атмосферы, царившей в Главморштабе, в центральных управлениях. Мы все работали в обстановке деловой стабильности, уверенности. И взаимоотношения в нашем столь большом и сложном коллективе, каким являлся коллектив Главморштаба, строились на доверии, были честными, товарищескими.
Не хочу, впрочем, идеализировать их. Не обходилось, конечно, порой и без каких-то проблем, трудностей, шероховатостей. У меня лично, к примеру, не сложились взаимоотношения с назначенным в июне начальником Главного морского штаба адмиралом В. А. Алафузовым. Владимир Антонович был известным моряком, соратником Н. Г. Кузнецова по Испании. Нельзя было без уважения относиться к его огромному опыту, накопленному на различных командных должностях, к его широкому кругозору, который он реализовал в ряде интересных трудов по военно-морскому искусству. Но в то же время удивляло, что адмирал В. А. Алафузов почему-то иногда недооценивал подводные силы. Не жаловал он их, не любил, когда говорилось о специфике подводного плавания.
Впрочем, некоторый недостаток внимания к вопросам подводного плавания со стороны начальника штаба с лихвой компенсировался повышенным вниманием к ним самого наркома ВМФ. Н. Г. Кузнецов постоянно интересовался работой нашего управления, обстановкой в бригадах подплава. Вот с кем было легко и просто решать все, даже самые специфичные проблемы подводников.