Так было накануне Крымской войны, когда владелец лучшей в Петербурге фотографии Иван Федорович Александровский, будучи в Англии по делам своего ателье, увидел на рейде грозный флот, готовившийся к нападению на Россию. «Воодушевленный патриотическим движением помочь русскому флоту, — свидетельствует историк, — Александровский начал конструировать подводную лодку». В 1866 года она была построена и спущена на воду. Впервые ход подводному кораблю давала не мускульная сила экипажа (как у Шильдера), а механический двигатель, работавший на сжатом воздухе. Увы, запаса его хватало всего лишь на три мили (это около 6 километров), да и скорость оставляла желать лучшего — всего полтора узла. И все-таки это уже был точный прообраз субмарины с единым двигателем. Иван Александровский опередил свое время на добрую половину века...»
— ... Ну что, папарацци, все выучил? — заглянул как-то ко мне в каюту Колесников.
—Да почти, — похвастался я. — Можешь проэкзаменовать, если есть желание.
— А про летающие лодки и ныряющие катера выучил?
— Не-е, — протянул я, протягивая ему статью. — Тут про это ничего не написано.
— То-то! Не все еще зафиксировано на бумаге, есть тайны...
— Расскажи, — попросил я, откладывая в сторону страницы. Ладно, слушай... Это — было в 1958 году, когда Никита Сергеевич Хрущев приезжал в Крым инспектировать Черноморский флот. Привезли его, значит, на военно-морскую базу в Балаклаве, посмотрел он налево — там стоят подводные лодки, посмотрел направо — стоят ракетные катера... И тут главу державы осенило: а слабо, мол, для обеспечения скрытности действий флота погрузить его весь под воду? Ну — сделать для начала катер, который бы мог поджидать врага под водой, а потом вдруг всплывал, давал залп и на полной скорости уносился восвояси... Озадачил всех таким образом и уехал. И что ты думаешь? Лучшие конструкторские умы и огромные государственные средства и вправду были брошены на разработку гибридной модели судна под названием «Малый погружающийся ракетный корабль проекта 1231». Ученые, правда, сразу отнесли задумку Хрущева к разряду суперглупостей, так как слишком уж велики были противоречия между надводным и подводным судостроением. В результате трехлетней работы они слепили-таки некоторого уродца — невиданную ранее в морской практике модель катера-подлодки, вооруженного четырьмя крылатыми ракетами П-25. Был даже построен уменьшенный макет ныряющего катера, однако на этом работы и остановились, а тут еще вскорости Хрущева скинули с должности, и проект был окончательно похоронен... А вот идея летающей подлодки пришла в голову курсанту — кажется, Ушакову. Да, точно — Борису Ушакову, который еще в апреле 1936 года создал схематический проект, который и представил на рассмотрение Научно-исследовательского военного комитета. Идея была одобрена и началась работа над проектом. Внешне эта лодка больше напоминала самолет — имела фюзеляж, большие крылья, хвостовое оперение... В воздух ее должны были поднимать три тысячесильных авиамотора. Под водой она должна была двигаться при помощи гребного электромотора, скорость имела — примерно три узла. Экипаж такой летающей подлодки (ЛПЛ) — три человека, потолок полета — две тысячи пятьсот метров, глубина погружения — сорок пять метров, вооружение — две восемнадцатидюймовые торпеды и два спаренных пулемета. Обнаружив противника с воздуха, это летающее чудо должно было садиться на воду за горизонтом видимости и погружаться на линии движения корабля. При его приближении лодка давала торпедный залп. В случае промаха или отклонения от цели она снова всплывала, взлетала и готовилась к новой атаке. Проект был почти доведен до завершения, но накануне Второй мировой войны стало не до его разработки, и работы свернули... А то представляешь, какие бы сейчас вокруг нас водились лодкозавры?..
... Прошло несколько дней, и я начал понемногу выходить на прогулки. Сначала на мои перемещения по лодке смотрели с подозрением, но очень быстро привыкли к ним и разрешили заглядывать даже в выгородки специалистов. Особенно после того, как я принял участие в составлении радиогазеты, посвященной встрече Нового года, о скором наступлении которого я, честно говоря, уже успел окончательно забыть.
— Э, Бабицкий! Или как там тебя? — окликнул как-то меня один из офицеров, на которого, как я понял, была возложена на лодке функция существовавшей ранее должности замполита. — Ты поздравления писать умеешь?
— Да как вам сказать? — замялся я, чувствуя, что сейчас на меня навалят какую-то работу.
— Да так и скажи, мать твоя женщина!..
— У меня другой профиль.
— Ничего, всему можно научиться. Я вот тоже не Евтушенко, — но куда деваться? Командир сказал: надо, чтоб к Новому году была выпущена радиогазета. Так что садись, будем вместе работать. Бери бумагу, ручку и сочиняй.
— В стихах или в прозе?
— Да пофиг! Сочиняй в стихах.
Я взял чистую страницу и, отойдя в угол, минут десять подбирал рифмы. Получается, что я не зря когда-то сочинял поздравления шоферам и дояркам в «Старицком вестнике». Пригодился вот опыт...
Закончив работу, я подошел к офицеру и подал ему написанное:
— О! Вот это класс! — пошевелив губами, восторженно прочитал он написанный мною текст. — «Жаль, не хватает на подлодке — немного снега, баб и водки!..» А? Молодец. А говорил, не умеешь.
— Пойдет?
— Ну, что ты! Нет, конечно.
— Почему?
— Как почему? Ты же журналист, должен понимать, что пресса — даже такая локальная, как лодочный радиоузел — это участок идеологической работы. Газета должна воспитывать своего адресата, а не будоражить его низменные инстинкты ненужными соблазнами. Так что давай, сочиняй заново.